Калгари 88. Том 2
Шрифт:
Утром Арина проснулась отдохнувшая, и готовая к прокату. И очень серьёзная, что заметили даже мама и бабушка. Почувствовали, что у Люси крайне серьезный день.
— Завтракать будешь? — осторожно спросила мама.
— Да, естественно, — согласилась Арина. — Овсяную кашу и сухофрукты. Этого вполне хватит.
— Во сколько нам приезжать? — спросила Дарья Леонидовна.
— Я выступаю первая, и передо мной будет заливка льда… — замялась Арина. — Я то за час поеду. Пока доберусь… Вдруг с автобусами проблема. Я в двенадцать часов поеду, вы может чуть попозже.
— Поедем все вместе! — решительно заявила Антонина Никифоровна. — Ишь чего удумали — порознь ехать! Я сама твой мешок потащу!
— Не надо, ба! — рассмеялась Арина. — Уж на это моих сил хватит!
Короткая программа первенства собрала намного больше зрителей, чем обязательные фигуры. Но и отток был порядочным. Зрители сильно разочаровывались болением в режиме «онлайн». Одно дело — смотреть фигурное катание по телевизору дома, развалившись в удобном кресле, совсем другое дело — вживую на ледовой арене, сидя несколько часов в холоде на неудобных жёстких сиденьях. Удивление болельщиков-новичков вызывали большие паузы между выступлениями спортсменов. При показе по советскому телевидению они обрезались, и казалось, что прокаты шли непрерывно один за другим. В современное Арине время выступления перемежались продолжительными рекламными паузами.
На самом деле прокат короткой программы занимал две с половиной минуты. Потом семь с половиной минут выставления оценок и выхода на лёд следующего спортсмена. В это время ничего не происходит, и зрители сидят, глядя на раскатывающегося следующего спортсмена. Время выступления строго регламентировано жеребьёвкой, и раньше выступить фигурист просто не имел права. Многим зрителям-новичкам не нравились такие долгие паузы, и, выказав своё недовольство, они покидали трибуну.
Для мамы и бабушки Арины место нашлось самое хорошее — как раз над судьями, в третьем ряду, именно туда, куда направлен взгляд фигуриста. Только заняли места, как началась двадцатипятиминутная пауза между выступлениями мальчишек и девчонок, в течение которой негромко тарахтя по льду ползала заливочная машина, а зрители выходили и заходили.
— Сидите тут! Всё, я побежала! — помахала ручкой Арина, усадив маму и бабушку, и быстро направилась в раздевалку.
Уже приготовившись открыть дверь и выйти с катка, Арина оглянулась, и увидела, как рядом с мамой сел высокий мужчина в пальто и костюме. Вид у него был очень важный.
— Милая, ни пуха! — крикнула мама и помахала рукой, но тут увидела человека рядом с собой и вскочила с места. — Владимир Степанович! Здравствуйте! Какая встреча…
По всему видно, что Дарья Леонидовна была сильно взволнована и смущена, увидев мужчину. Ведь это был её начальник, директор Уралвагонзавода Владимир Степанович Соколовский!
— Здравствуйте, Дашенька! — уверенно сказал Соколовский и чуть приподнял номенклатурную каракулевую шапку-гоголь. — Какими судьбами?
— Да мы с мамой за Люсю пришли поболеть! — смущённо сказал Дарья Леонидовна, не зная, куда девать руки от стеснения. — У ней сегодня первый стартовый номер. Совсем скоро будет кататься. Она очень любит фигурное катание, и заняла первое место после вчерашнего этапа!
Дарья Леонидовна больше не знала, что сказать, и радостно посмотрела на руководителя. Однако вид Соколовского не внушал радости, он не улыбнулся даже из вежливости, лишь мрачно посмотрел на лёд, отвернувшись от женщин.
— А вы что тут делаете? — озадаченно спросила Дарья Леонидовна. — Тоже поболеть пришли?
— Да! Поболеть! — с некой досадой в голосе ответил Соколовский, неприязненно взглянув на Дарью Леонидовну. — Моя дочь тоже будет сегодня выступать. И… Знаете ли… Ваша Люся, как вы выразились, переступила моей Марише путь к победе! Это некрасиво! У нас такие планы…
Больше директор не нашёлся что сказать, но зато нашлось что сказать у Антонины Никифоровны. Возмущённая тем, что Соколовский с ней не поздоровался, что было проявлением крайнего неуважения, она окончательно вспылила, когда он стал высказывать какие-то глупые необоснованные претензии к Люсе.
— Что-что ты сказал, мил-человек? — Антонина Никифоровна встала с места, хлопнув откинувшейся сидушкой, и встала в агрессивной позе руки-в-боки. — Кто насчёт кого выразился? Ты что плетёшь, хрен моржовый?
Соколовский посмотрел на Антонину Никифоровну и опешил: на него смотрел грозный взгляд бывшей лётчицы, крушившей фашистов, как капусту, и не боявшейся абсолютно ничего. Непримиримой враждой блестели зелёные Люськины глаза, на костюме, видневшемся из-под распахнутого пальто, сияли орденские планки. И директор… Струхнул! Увидел перед собой властную решительную женщину, наверняка при должности, коммунистку, а может быть, и народного депутата. Забоялся, что скандал может набрать обороты и отразиться на карьере. Вдруг вызовут в горком, а то и в обком…
— А… всё пустое! — махнул рукой Соколовский, в свою очередь вскочил с места и быстро покинул зрительные ряды.
— Мама! Ну что ты делаешь? — с укоризной сказала Дарья Леонидовна, сама втайне радуясь разрешившейся неловкой ситуации, и в тоже время опасаясь за возможные последствия. Соколовский на работе считался самодуром, способным сгнобить человека почём зазря.
— И что я делаю, Даша? — спросила Антонина Никифоровна, усаживаясь обратно на своё место. — Этот мужик насчёт твоей дочери и моей единственной внучки прохаживается, а я должна терпеть это? Я ради неё сюда пришла! И хочу увидеть только её победу, а не игру в поддавки! Она Хмельницкая! Как и ты, к слову.
— Да, но… — замялась Дарья Леонидовна. — Это же мой начальник! Вдруг будут какие-то неприятные последствия на работе.
— Если будут какие-то там последствия, только мне свистни! — решительно сказала Антонина Никифоровна. — Я мигом этого хлыща на место поставлю…
Не успела бабушка Люськи сказать, как она приструнит Соколовского, ожил информатор, и тут же у калитки появились шесть фигуристок в сопровождении Левковцева.
— Здравствуйте, дорогие товарищи, — загрохотали динамики. — Начинается короткая программа девушек старшего возраста в первенстве по фигурному катанию города Екатинска. На лёд для разминки приглашается первая группа участниц…
И первой выпрыгнула на лёд, естественно, Арина…
Глава 14
Чистоган
Арина после того, как оставила бабушку и маму на трибунах, вприпрыжку побежала в раздевалку. Хоть время ещё было достаточно, но первый стартовый номер… Кажется, у неё такого ещё не было за всю спортивную карьеру. И сегодня предстоял первый опыт такого рода.
В раздевалке лежал распечатанный стартовый лист, и Арина ещё раз посмотрела его. После неё катала Анжелика и Зоя, высокая, почти с Арину ростом, белокурая девушка. Если с Анжеликой всё понятно — на фоне Арины она будет смотреться слабовато, в первую очередь из-за детского стиля катания, то Зоя вполне могла вызвать реакцию публики. Короткая программа у неё была очень зрелищная и романтичная, на музыку Нино Рота из фильма «Ромео и Джульетта» 1968 года. Композицию эту очень часто использовали в юниорском фигурном катании, особенно девушки. Зоя сидела на скамейке и заплетала волосы в сложную причёску, которая должна напоминать моду эпохи Возрождения. Платье у неё было небесно-голубым, с серебристыми блёстками. Очень нежное и красивое. Арина, кажется, в двенадцать лет каталась под эту музыку. И почти в таком же платье.