Калигула. Тень величия
Шрифт:
XXIV
Фабий Астурик с недоумением слушал, о чем говорила ему рабыня Ливиллы. Ему надо было срочно поговорить с сестрой цезаря, но словоохотливая служанка рассказала, что ее хозяйка рано утром покинула дворец. Рабыня также не преминула упомянуть, что за полчаса до прихода Астурика о ней расспрашивал Эмилий Лепид, он был очень обозлен и собирался искать ее.
До свидания с Мессалиной оставалось еще несколько часов, и Фабий устремился в дом Макрона.
Энния Невия с улыбкой
— Вот привожу в порядок свои дела, — вместо приветствия указал он рукой на многочисленные пергаменты. — Если заговор потерпит неудачу, то, по крайней мере, мы с женой сможем бежать, имея наши деньги в целости и сохранности. Я уже распродал всю свою римскую недвижимость и все владения в провинциях, и отдал деньги на хранение нескольким аргентариям, чтобы пред бегством назвать тот город, куда они должны будут перевести мои средства.
— Весьма дальновидно, — вежливо ответил Германик. — А что будет со мной?
Макрон пожал плечами.
— Ты должен быть готов ко всему, и даже к тому, что, возможно, выбраться живым тебе не удастся. Вот, возьми! — он протянул юноше один из свитков. — Тут имя менсария и сумма, которую он выдаст тебе при предъявлении этого документа. Этих денег будет достаточно, чтобы уехать из Рима как можно дальше.
— А что потом? — спросил Гемелл, вертя свиток в руках.
— А потом каждый сам за себя! — отрубил Макрон. — Я стану таким же изгнанником без имени и прошлого, как и ты. Мне надо будет позаботиться о собственной безопасности и о своей жене. Прости, но мне будет не до тебя.
Гемеллу стало не по себе, после того как его сообщник с такой легкостью откупился от него, отстранившись от остальных проблем.
— Я хотел сегодня поговорить с Ливиллой, но она сбежала. Служанка сказала, что рано утром она уехала из Рима в дом Домиции Лепиды Старшей, — сказал он.
Макрон неожиданно махнул рукой:
— И хорошо!
— Но ее рабыня разболтала эти сведения и Лепиду, который отправился вслед за ней! Эмилий подозревает нас и носом землю роет в надежде добыть доказательства.
Макрон рассмеялся.
— О, эта свинья сможет вырыть лишь несколько земляных орехов. Не более того! Не волнуйся, Германик Гемелл! Ганимед успел сунуть нос и к Клавдию, но старик провел его, разыграв роль смертельно больного не хуже Аппелеса или Мнестера. В страхе подхватить заразу Эмилий бежал из его дома так быстро, что пятки сверкали. Агриппа тоже вовремя успел уехать из Рима. Он прислал мне записку, что расспросы Лепида стали опасны, и он снимает с себя ответственность. Но ничего другого я и не ожидал от него, он давно уже самоустранился от участия в этом опасном деле. Ему есть что терять, в отличие от меня или тебя. Однако свое предназначение он исполнил и знает, что в будущем воздастся за это. Лепид не решился допрашивать тебя и устремился в отчаянии за Ливиллой.
— Но зачем ему эта несчастная? — удивился Германик. — Я не делил с ней ложе, не откровенничал.
— Лепид старается, но неумело. Он считает, что Калигула может потребовать факты. Странно! Чтобы обвинить меня в заговоре, доказательств цезарю не нужно. Но Ганимед всегда меня боялся. И потому не учел шаткость моего нынешнего положения. Когда он одумается, будет поздно, — самодовольно произнес Макрон.
— Почему поздно? — поинтересовался Гемелл.
— В этой поездке его сопровождает преданный мне человек.
Германик удивленно вскинул брови.
— И что?
— А то, что Лепид едва ли достигнет цели своего путешествия.
Гемелл отшатнулся в ужасе.
— Он убьет наследника цезаря?
— О, нет! — рассмеялся Макрон. — По дороге с ним всего-навсего произойдет несчастный случай. Только-то! Но после этого Лепид еще долго не сможет думать ни о чем другом, как о своем скорейшем выздоровлении. Кстати, ты говорил с Мессалиной?
Германик опустил голову, чтобы Макрон не заметил румянец на его щеках.
— Еще нет. Но собираюсь сегодня. Мне же надо было убедиться, что она испытывает ко мне чувства, ради которых я бы смог доверять ей.
— И как? Убедился? — Макрон, смеясь, приподнял его подбородок. — Вижу, что убедился. Девчонка отдалась тебе, ведь так?
Смущенный Гемелл кивнул.
— На твоем месте, мой друг, я бы не расценивал это, как явное доказательство. Верность римлянки — это не тот товар, который нынче в цене.
— Она не такая! — Гемелл упрямо выдвинул подбородок. — Ей можно доверять! Она амбициозна и не глупа, несмотря на свой юный возраст. Мечта всей ее жизни стать женой цезаря и обрести абсолютную власть и свободу.
— И она с легкостью предаст нас ради осуществления этого плана! — сверкнул глазами Макрон.
— Она любит меня! — уверенно ответил Германик. — И узнав, кто я на самом деле, с радостью поможет.
Макрон в раздумье покачал седой головой.
— Ну, хорошо! Она — наш единственный шанс украсть письма твоей матери. И я помогу тебе в том, как правильно ей все рассказать. Вначале ты должен убедить ее в том, что Калигула никогда на ней не женится.
Гемелл удивленно посмотрел на него.
— Тебе стоит рассказать ей, что Гай Цезарь любил и продолжает любить только одну женщину — свою покойную жену.
— Ирод Агриппа говорил мне тоже самое! — вскричал Германик.
— О, да! Юния Клавдилла была роковой женщиной! Ради нее творились такие безумства, что даже вслух о них опасно рассказывать. После ее смерти из-за неудачных родов Калигула приказал избавиться от их дочери, обвинив малютку в том, что она стала причиной гибели матери.
Гемелл в ужасе прикрыл рот ладонью.