Калинка-малинка для Кощея
Шрифт:
Или наоборот. Там может быть выход в Межанск. Обычно чем больше магии, тем более вероятно, что можно её взять в свои руки и направить в нужное русло. Ведь получилось же сбежать от Ткачихи!
Позади что-то скрипнуло. А потом прозвучал тяжелый вдох. Слишком шумный, слишком странный. Будто дыхание зимы среди жаркого лета.
— Темноза-а-ар, — тихо протянул Могута, осторожно толкая меня в бок. — Кажется, у нас очень большие неприятности.
Нахмурившись, я проследил за его взглядом — направлен куда-то верх и назад. Уже будучи абсолютно уверенным,
И потерял дар речи.
Оно возвышалось над домом. Вытянутая худая фигура с непропорционально длинными руками. Ни клочка одежды, всё тело как выбеленный смятый пергамент. В когтистых пальцах сжат серп, отражающий свет луны. Большой серп, с половину моего роста. Таким размахнется — перерубит пополам. А серебро-то заляпано уже чем-то темным, и даже думать не хочется, что это. Хотя и так можно догадаться, что не смола так лаково блестит и падает каплями на землю.
Снова донеслись крики, показались отступающие за дома мужики с колами, пытавшиеся отогнать такую же тварь. Серп с оглушительным свистом пронёсся над их головами, но чудом не задел.
Чудище, стоящее за домом Несебра, посмотрело на нас отвратительными белесыми глазами. Раскрыло безгубый рот в немой радости, обнажив острые иглы зубов.
— Что делаем? — шепнул Могута, не отводя взгляда от чудища.
— Делаем ноги, — внес я дельное предложение и, не дожидаясь, пока поднимется перепачканный кровью серп, рванул со всех ног в направлении Двурогой. Могута издал маловразумительный звук, нечто среднее между волчьим ругательством и удивлённым восклицанием, и помчался за мной.
Пришлось перемахнуть через забор и побежать по относительно широкой дороге между домами. Собаки заливались лаем, срываясь с поводков. Крики и ругань людей стояли в ушах. Порой их заглушал жуткий нечеловеческий хохот, от которого стыла кровь в жилах.
Эх, говорила мне мама…
Свернул налево, куда узенькой змейкой уходила дорога, обогнул здоровенную площадку, усыпанную пеплом. Ритуальное место, что ли? Впрочем, сейчас не до этого.
Рядом, тяжело дыша, бежал Могута. Кажется, он не ожидал от меня такой прыти. А я с виду только худой и нескладный кощейский сынок. А силы и выносливости хватает, знай только догоняй.
Так вот, мама. Не суйся в воду, не зная броду. Но в то же время кто не рискует нырнуть, тот и вкуса хвельцы пьянящей не оценит.
Мы остановились, глядя по сторонам. Тупик, сплошные дома. Ну кто так строит? А чудище-то преследует, вон как земля вздрагивает от каждого шага. Но не торопится, окаянное, видимо, уверенно, что мы никуда не денемся.
— Налево надо было, — выдохнул Могута, сжимая кулаки с длиннющими когтями.
Я тоже сделал глубокий вдох. Жар прошёл по телу, истинное зрение окрасило всё вокруг леденящим синим светом. Ага, так и знал, не тупик, а просто ловко замаскированный ход. Домишко в центре, с покосившейся крышей да убогой калиточкой, всего лишь морок. Если через него пройти, то там и до горы недалече.
Я ухватил Могуту за лапу и потянул за собой. Он только хотел было что-то сказать, как раздался свист. Я с силой дёрнул волколака на себя. Прыжок смазался, мы кубарем отлетели в сторону. Но зато спаслись от пролетевшего над головами серпа. Чудище недовольно завыло, прищурило светлые глаза.
— В дом! — рявкнул я.
На безумной скорости сорвался, не рискуя оставаться на месте дольше нескольких мгновений. Могута охнул, но не отставал. Снова свист серпа, и волна ледяного ветра обдала с ног до головы, сковывая и не давая двинуться. Переборов чужие чары, я сумел вскинуть руку и прошептать нужные слова.
Стена тёмного пламени отделила нас от чудища, кинулась на него голодным зверем. Вой за спиной заставил вздрогнуть, но наблюдать некогда. Мы с Могутой влетели в паутину морока, скрывшись с улицы.
На этот раз прокатилась волна разочарованного воя. Серп прошёл сквозь пелену, едва острием не пропоров бок Могуты. Последний подпрыгнул и едва не налетел на меня. Только покосился вопросительно.
На всякий случай я оттянул его подальше от такого намороченного входа. Тварь металась за ней и явно не могла войти, но вот серп каким-то образом проникал сквозь плетение чар. Очень интересно, из чего он сделан? С удовольствием раздобыл бы на предмет поисследовать да поизучать, но пока не до этого.
— А местечко еще то. — Могута, поморщившись, обхватил себя за плечи.
Ну… да. Не все могут спокойно находиться среди плетения волшбы. С виду-то не разобрать ничего, будто в тёмный коридор попали. И едва-едва он освещается лучами луны. Только вот совсем не понять, откуда они берутся.
Плетение неслабое, мастер его сотворял. Хотя… есть дырки, иначе серп бы не проскочил. Да и я не смог бы прорваться, разве только увидеть. И старое оно, ох старое. Слышно, как дрожат, будто струны, нити волшбы, рассыпают вокруг пыль чар. Та при попадании на кожу легонечко щекочет, словно пробует на вкус, знакомится.
Жалко только, что впереди ничего не рассмотреть. Ну чутье подсказывает, что там всё в порядке, никаких ловушек нет. Да и протяжённость намороченного коридора не так уж и велика.
— Идём, — сказал я Могуте. — Назад всё равно нет дороги. А тут есть возможность добраться до горы, взять Хозяюшку за горло и стребовать, чтобы открыла дверку домой.
— Думаешь, она прям нас так и ждёт? — скептически поинтересовался Могута, шагая рядом и порой передёргивая плечами, чтобы сбросить сапфировые огоньки волшбы.
Я старался изо всех сил сохранять невозмутимое выражение лица. Но несчастный вид волколака так и подмывал как-нибудь подколоть.
«Ехидная ты зараза, Темнозар. Как есть ехидная, — сообщил внутренний голос. — Оставь животину в поое».
Боль-печаль, но что поделать. Негоже шутить над боевым товарищем.
Могута вдруг остановился и нахмурился. #285372704 / 13-Fеb-2018 Потянул носом, глаза вспыхнули жёлтым огнём, пряча зрачки. Я остановился и прислушался. А вот тут и впрямь не стоит упусать любую возможность избежать неприятностей.