Калинова яма
Шрифт:
– Сам не могу найти, – ответил рыжий мужчина, улыбнувшись. – Зато тут продается отличный квас.
– Замечательно. Можете показать, где?
– Да, конечно. Пойдемте.
Рыжий кивнул в сторону здания станции, подхватил чемодан и пошел. Гельмут последовал за ним.
– Прохладно стало, – заметил рыжий. – С утра была невыносимая жара.
– Да, в Москве тоже было очень жарко.
– Сколько стоит поезд? Двадцать минут?
– Да, но это уже не имеет значения. Когда дойдем, расскажу.
Рыжий
– Вы не будете садиться обратно на поезд?
– Потом поговорим об этом. Не при людях.
– Хорошо.
Они прошли сквозь безлюдное здание станции и вышли на площадь, от которой расходились в разные стороны три неровные дороги между ветхими деревянными домиками. Единственным кирпичным зданием, кроме станции, был магазин, рядом с которым стояла лошадь, бессмысленно глядящая по сторонам. На ступенях магазина сидел сонный дед в засаленной рубашке.
– Старенький городок, – сказал рыжий, закурив на ходу. – И забытый богом. До революции здесь был важный транспортный узел, но в Гражданскую город сильно пострадал, да так и не восстановился с тех пор.
– Вы из этих мест?
– Я не скажу вам, откуда я.
– Резонно. – Гельмут тоже закурил. – Куда теперь?
– Недалеко. Пять минут ходу. Вон за тем домом, – он показал на один из домиков, стоящих справа от площади, – затем направо, потом по дороге вниз и налево. Не заблудимся.
По дороге вниз и налево стояла покосившаяся изба с заколоченными окнами – видимо, здесь давно никто не жил. По стенам разрастался дикий плющ, в заброшенном палисаднике зеленели заросли крапивы. Когда они поднялись на крыльцо, доски под ногами натужно заскрипели: Гельмут испугался, что они могут провалиться. Рыжий взялся за ручку и с силой навалился плечом за дверь. Казалось, от его движения вздрогнул весь дом.
В избе было настолько темно, что Гельмут, пройдя внутрь, почувствовал себя слепым. В воздухе висела пыль. Когда рыжий закрыл дверь, темнота навалилась со всех сторон, и Гельмут потерял ориентацию в пространстве. На секунду ему стало страшно. Он услышал звон щеколды и отдаляющиеся шаги рыжего.
Чиркнула спичка, зажглась свеча, а над ней появилось лицо рыжего в ярко-красных отблесках.
– Уж извините за неудобство, – сказал рыжий, и его голос был приглушен. – Но больше здесь негде проводить подобные встречи.
– Я понимаю.
Рыжий поставил свечу в канделябре на стол.
– Зато можем проникнуться таинственной атмосферой. Как в шпионских романах, – добавил он. – Вы любите шпионские романы?
Гельмут заметил, что лицо рыжего, ранее холодное и отстраненное, теперь заиграло новыми эмоциями – или это из-за свечи?
– Когда горит огонь, мир становится другим, – продолжал рыжий, не дожидаясь ответа. – Вы любите огонь?
– Да. Теперь давайте о деле.
– Да, конечно, простите. Мой позывной – Юрьев. Это все, что вам нужно знать. Как называть вас?
– Костров, – не думая, сказал Гельмут, глядя на пламя свечи.
– Костров. Хорошо. Будете Костровым.
С улицы послышался лай собак.
– Мне нужен новый шифр и передатчик, – сказал Гельмут.
– Все в чемодане.
– Еще мне нужно, чтобы вы передали шифровку в Центр.
– Прямо сейчас?
– Желательно.
Юрьев нагнулся к чемодану, щелкнул задвижками, откинул крышку. В слабом пламени свечи Гельмут увидел множество ручек и рычажков – это был советский радиопередатчик, он видел похожие и даже однажды пользовался. К верхней крышке были прикреплены несколько листков бумаги – видимо, запись шифра.
– Сами-то с такой штукой работали? – спросил Юрьев, выкручивая ручки.
– Приходилось. Разберусь.
– Какой текст вам нужно отправить?
– «Чернышевскому. Выполнить задание не представляется возможным. За мной слежка. Скорее всего, я раскрыт. Возвращаюсь. Белинский».
Юрьев поднял голову, взглянул на Гельмута и хмыкнул.
– Великий русский литературный критик ко мне пожаловал. М-да, неприятная ситуация. Не повезло вам.
Гельмут мрачно кивнул.
– А как планируете возвращаться?
– Не знаю. Вернусь на станцию и решу. Наверное, через Минск, оттуда в Брест, оттуда в Германию.
– Разумно.
Юрьев вытащил из чемодана сложенный микрофон.
– Сейчас все будет, – сказал он. – Подождите немного.
ВЫПИСКА
из протокола допроса подозреваемого в сотрудничестве с германской разведкой Костевича Тараса Васильевича
от 2 августа 1941 года
ВОПРОС. Когда Сафонов устроился к вам работать?
ОТВЕТ. В ноябре прошлого года.
ВОПРОС. Точнее.
ОТВЕТ. Десятого или двенадцатого. Не могу вспомнить точно.
ВОПРОС. Как вы познакомились с ним?
ОТВЕТ. Он пришел в редакцию по объявлению, показал примеры своих статей – вырезки из какой-то оренбургской газеты, а еще из «Красной Нови». Мне понравилось. Мы как раз искали хорошего автора.
ВОПРОС. Он был хорошим автором?
ОТВЕТ. Да, очень.
ВОПРОС. Вы никогда не интересовались его прошлым?
ОТВЕТ. Иногда, да. Он был молчалив, но иногда что– то рассказывал.
ВОПРОС. Что он рассказывал?
ОТВЕТ. Что родился и жил в Оренбурге, потом в Ленинграде, потом в Москве.
ВОПРОС. Он рассказывал вам про Тегеран?
ОТВЕТ. Да. Говорил, что во время командировки его избили, он потерял документы, обратился в посольство…
ВОПРОС. Вы не замечали ничего подозрительного?
ОТВЕТ. Нет. Нормальный парень.