Калиюга

Кемпер позвонил в семь утра, когда Алиссон еще спал.

— У телефона, — буркнул Алиссон, сцапав трубку аппарата со второго захода.

— Привет, Норман, — раздался в трубке далекий голос Кемпера. — Спишь, наверное, как сурок?

— Хэлло, Вирджин! — отозвался Алиссон, улыбаясь во весь рот, сел на кровати. — Рад тебя слышать, старина. Ты, как всегда, звонишь в самый неподходящий момент. Откуда свалился на этот раз?

— Я в Неваде, есть тут такое райское местечко — городок Тонопа, слышал? Жара под пятьдесят, вода на вес золота. Но не в этом дело. Ты сможешь

Сон слетел с Алиссона окончательно.

— Брось разыгрывать. — Норман не выдержал и засмеялся. — Хватит с меня прошлого раза, когда ты прислал целый «скелет диметродона».

Кемпер хихикнул в ответ, но продолжал вполне серьезно:

— «Скелет» я сделал что надо, даже ты поверил, профессионал, но сейчас иной разговор, да и не в настроении я, честно говоря, приглашать друга за тысячу миль для розыгрыша. Ты же знаешь, я работаю на полигоне и сверху высмотрел кое-что любопытное, даже сенсационное. Короче, прилетай, по телефону всего не расскажешь. Перед отлетом позвони, я встречу. — Кемпер продиктовал шесть цифр, и в трубке зачирикали воробьиные гудки отбоя.

Алиссон автоматически записал номер телефона, положил трубку, посидел с минуту, потом лег. Но сон не приходил.

Вирджин Кемпер был летчиком на службе и второй год работал в отряде ВВС, обслуживающем ядерный полигон в Неваде: фотометрия, киносъемка, радиационный контроль. Ему шел тридцать третий год, и парень он был серьезный, хотя и с хорошо развитым чувством юмора.

Случай, о котором вспомнил Алиссон, произошел в прошлом году: Кемпер прислал Норману громадный ящик, в котором находились якобы части «скелета диметродона» — древнего нелетающего ящера. Алиссон работал в Пенсильванском институте палеонтологии и археологии и был специалистом по мелу, то есть по меловому периоду мезозойской эры. Посылке он обрадовался, но «скелет» оказался довольно искусной подделкой, раскрывшей талант Кемпера в части розыгрышей. Но одно дело — прислать «останки ископаемого динозавра» по почте, и другое — приглашать друга палеонтолога на другой конец материка за тридевять земель в гости для демонстрации какой-то сенсационной находки. Не мог же Вирджин шутить так непрактично: на один только билет от Питтсбурга до Тонопы придется ухлопать три-четыре сотни долларов. Что же он там увидел в пустыне?

Алиссон занялся завтраком, потом позвонил Руту Макнивену:

— Салют, холостяк! Хорошо, что тебя можно застать дома хотя бы по воскресеньям. Мне нужен отпуск за свой счет, примерно на неделю, может быть, две.

В трубке раздался смешок заведующего лабораторией.

— А место на Арлингтонском кладбище тебе не нужно? Могу уступить свое, — Макнивен шутил часто, но не всегда удачно. — Ты что, решил жениться второй раз?

— Нечто в этом роде. Еще мне нужны дозиметр, счетчик Гейгера и аптечка.

Тон Макнивена изменился:

— А как я объясню это директору? Если ты собираешься в экспедицию, действуй официальным путем.

— Официальным не могу, мне надо навестить приятеля, срочно. Придумай что-нибудь, завтра в десять я должен быть в аэропорту. Спасибо, Рут!

Не давая Макнивену опомниться, Алиссон нажал на рычаг и начал обзванивать соответствующие службы по бронированию мест на самолет и доставке билетов на дом. Затем нашел карту штата и углубился в изучение географии окрестностей Тонопы. Если уж он брался за дело, то готовился к нему основательно, с тщанием опытного, битого не раз человека, закаленного многими жизненными передрягами.

Он был старше Кемпера на три года, но склонность к риску, даже порой с оттенком авантюризма, проглядывала в его облике так четко, что в свои тридцать пять Алиссон выглядел студентом, а не доктором палеонтологии и археологии с восьмилетним стажем. «Мальчишеский» вид уже не раз сыграл с Норманом злую шутку, в том числе и в браке, когда на третьем году супружеской жизни жена вдруг вознамерилась командовать им, упрятать «под каблук», по выражению Кемпера, из-за чего и произошел раскол семьи.

Тем не менее Алиссон ничего не потерял из того, что ценил: независимость, самостоятельность, тягу к приключениям и мальчишескую улыбку.

В понедельник утром Алиссон упаковал в саквояж дозиметры, щупы, пинцеты, молоток, нож, набор пакетов и в десять утра вылетел на «Боинге — 747» компании «Эр Пенсильвания» в Лас-Вегас, откуда самолет местной линии за два часа без происшествий доставил его в Тонопу.

Кемпер ждал его возле трапа, загорелый, худой, улыбающийся ослепительной улыбкой киноактера. Волна выгоревших до желтизны волос падала на его жилистую шею, скрывая старые шрамы. Одет Вирджин был в летный комбинезон, сидевший на нем, как собственная кожа.

Они обнялись.

— По норме полагалось бы отвезти тебя сначала в отель, — сказал Кемпер, отбирая саквояж Алиссона и показывая рукой на стоящий неподалеку джип. — Садись это наш. Но у меня изменились обстоятельства. Сейчас мы поужинаем, ты расскажешь о себе и — в путь.

— То есть как в путь? — Ошеломленный Алиссон безропотно дал усадить себя в машину.

Кемпер сел рядом, и джип резво побежал по бетонному полю к левому крылу аэропорта — длинному бараку из гофрированой жести.

— У нас с тобой всего два дня плюс сегодняшний вечер на все изыскания.

В среду намечается очередное испытание… э-э, одной штучки…

— Не мнись, что вы там взрываете?

Кемпер засмеялся, останавливая машину так, что Алиссон едва не проломил головой ветровое стекло.

— Всего полсотни килотонн под названием «Тайгершарк» и, что главное, совсем недалеко от того места, куда я тебя везу на экскурсию, милях в двадцати. Поэтому-то нам и надо поторопиться.

Они спустились в полуподвал и поужинали в столовой для летного состава аэропорта, рассказывая друг другу последние новости.

— Ну, а чем конкретно ты занимаешься в настоящее время как ученый? — поинтересовался Кемпер, не страдавший отсутствием аппетита ни в молодые, ни в зрелые годы.

— Пишу трактат о пользе вреда, — булькнул куриным супом Алиссон. — Причем уже второй.

— А без шуток?

— Я вполне серьезно: занимаюсь теорией пользы вреда. Ты уже слышал, наверное, что динозавры вымерли около трехсот миллионов лет назад?

— Ну, раз их нет сейчас, то, очевидно, вымерли.

— Есть несколько гипотез, определяющих причины регрессии рептилий: вспышка сверхновой звезды недалеко от Солнца, долгая галактическая зима — из-за попадания Земли в полосу пыли, накопление ошибок в генетическом коде и так далее. Все эти факторы нанесли непоправимый ущерб фауне и флоре нашей планеты, не так ли? Ну, а я пытаюсь доказать, что такой вред чрезвычайно полезен для эволюции приматов и вообще прогрессирующих форм жизни.