Калки
Шрифт:
— Видишь? — спросила она. — Мы тщательно следили за твоим полетом. — Маршрут «Гаруды» пересекал карту вдоль и поперек. Каждая остановка для дозаправки была отмечена звездочкой. Кто-то записывал даже ежедневную скорость и направление ветра.
— Теперь лотосы есть во всех частях света, включая оба полюса. — Джайлс постучал по кресту в центре карты. — Ни дать ни взять великолепное логическое упражнение, за которое надо сказать спасибо двум нашим ученым, Джеральдине и Лакшми, и вам, дорогая Тедди, как единственному исполнителю этого блестящего плана.
— Лотос, — сказал Калки, — теперь
3
В тот вечер мы все обедали на борту «Нараяны». Кроме Калки. Мне сказали, что он не появится до завтрашнего полудня.
Каким было мое тогдашнее настроение? Я была выжата, как лимон. Я уснула в горячей ванне и проснулась лишь тогда, когда остыла вода. Я замерзла и начала сильно растираться махровым полотенцем. Заметив на нем монограмму в виде синей буквы К, я снова подивилась тому, сколько денег было потрачено. Только два моих кругосветных путешествия должны были стоить около четверти миллиона долларов. Помню, я подумала, что, если на следующий день ничего не случится, Калки разорится дотла. Когда я надела платье из черного бархата (апрельский вечер был зябким), мне пришло в голову, что он хотел захватить в заложники весь мир. С помощью примерно такого способа: если вы не заплатите мне икс миллионов долларов, я взорву Центральный вокзал с помощью кобальтовой бомбы.
В кают-компании сидела одна Джеральдина. Ей очень шло… красное платье! Для этого требуется немалая смелость и большое везение, подумала я. Рыжих обычно убивают яркие цвета, за исключением умеренно-зеленого. Она вполголоса предупредила меня, что не следует говорить о завтрашних событиях, потому что «все официанты — тайные агенты».
Джеральдина смешала две «Кровавые Мэри». Я предпочитала чистую водку, но никогда не говорила ей об этом. Скрытность — вещь странная… Я спросила, что собирается делать Калки на следующий день. Джеральдина ответила:
— Танцевать.
— Надеюсь, сейчас он разминается у станка. Но когда он начнет танцевать…
Джеральдина приложила палец к губам.
— Все помещения прослушиваются. — Она была обворожительно хороша. С тайной улыбкой Джеральдина включила телевизор. Начинались новости.
Я опорожнила бокал и опьянела. Усталость, временной интервал и водка сделали свое черное дело. Я расхрабрилась, как Гектор (почему не Ахилл?).
— А где он будет танцевать?
— На барже, у Бэттери. Будет прямая телетрансляция.
Почему-то эта последняя подробность показалась мне ужасно смешной. Я расхохоталась как сумасшедшая и вдруг поняла, что смеюсь одна. Джеральдина смотрела на меня так, как я сама смотрела на Арлен, когда та напивалась в стельку. К счастью, появление Уолтера Кронкайта заставило меня если и не протрезветь, то посерьезнеть.
Новости, задумчиво прочитанные для нас Кронкайтом, были очень кстати для конца века Кали. Энергии не хватало. Арабская нефть росла в цене. Одни ученые предсказывали наступление нового ледникового периода, другие — воцарение ада на Земле благодаря так называемому «парниковому эффекту», вызванному загрязнением атмосферы продуктами человеческой жизнедеятельности. Все это затягивало петлю
Наконец Уолтер Кронкайт, слегка усмехаясь, прочитал:
— Завтра индуистский мессия из Нового Орлеана, Джеймс Дж. Келли, иногда именуемый Калки, Вишну или Шивой, появится в полдень по восточному стандартному времени на барже на реке Гудзон, возле Бэттери в деловой части Манхэттена и в качестве бога Шивы начнет то, что он называет «танцем вечности». Согласно древним индуистским верованиям, когда Шива танцует этот танец, все миры исчезают. Но вопрос заключается вот в чем: является ли Джим Келли из Нового Орлеана богом Шивой? Если да, то завтрашний день станет концом света.
Уолтер Кронкайт приподнял одну бровь. Если бы он ее не приподнял, в стране началась бы паника. Биржевой индекс Доу-Джонса опустился бы до самого пола.
— Таковы итоги второго дня месяца апреля…
Два официанта накрыли на стол с грехом пополам. Нелегко расставлять тарелки и раскладывать еду, одновременно жадно прислушиваясь к каждому сказанному слову. Один из агентов так задумался, что пролил суп мимо тарелки и едва не испортил мне платье.
За обедом Джайлс прочитал нам лекцию.
— Мы медленно травим себя до смерти. — Он перечислил яды, содержавшиеся в блюдах, которые мы ели без всякого удовольствия. Каждый из нас в глубине души знал о загрязнении продуктов питания кадмием и ртутью. Затем мы дружно выразили скорбь по поводу того, что заядлые овощеводы сделали с американским томатом — овощем, который хорошо перевозился, но не годился в пищу.
Лакшми подняла бокал.
— За органическую пищу! — Мы выпили за органическую пищу. — Теперь никакой другой пищи не будет, — сказала она. — В нашем будущем.
Два официанта широко раскрыли глаза и обменялись взглядами. «Наше будущее» было ключевой фразой.
Вскоре после обеда на палубе приземлился вертолет. Это был Джейсон Макклауд, сопровождаемый Оуэном Прейджером, главой бригады из Внутренней финансовой инспекции, которая проводила аудит «Калки Энтерпрайсиз». Мистер Прейджер напомнил мне, что мы уже встречались в ашраме. Это был очень учтивый маленький человечек.
— Мы прилетели увидеться с Калки, — сказал Макклауд, ведя себя в кают-компании, как дома. Джайлс налил Джейсону шотландского виски.
Прейджер попросил налить ему минеральной воды «Санка».
— У меня язва, — сказал он. — Я не только довожу людей до язвы, но и сам страдаю ею! — негромко рассмеялся он. В этом звуке не было ничего приятного. То была маленькая шутка. Мы оставили ее без внимания. Точнее, отправили туда, где ей было самое место: в Лилипутии.
Джайлс вновь стал липким и маслянистым.
— Боюсь, что Калки не будет весь вечер.
— И меня, — сказала Лакшми.
— И меня тоже, — подхватила Джеральдина, и они обе выплыли из кают-компании. Я осталась. Мне было интересно. Похоже, у меня открылось второе (или вейсианское) дыхание.