Кальтер
Шрифт:
– В чем дело?
– осведомилась Мастерица, заметив растерянность Кальтера.
– Что-то не так?
– Да в общем-то, ничего.
– Он почесал отбитый в драке затылок.
– Видать, Назар крепко настучал мне по башке, и я еще малость не в себе - страдаю какой-то ерундой... Ладно, забудь.
И он, стерев ногой картинку, вновь с тревогой уставился на океан. Туда, откуда приближалась волна-убийца, готовая стереть не только следы на песке, но и весь песок вместе с островом...
Глава 14
–
– переспросил Кальтер у Веры после того, как они с Медеей были возвращены в Цюрих и оказались в рубке тайм-бота.
– Катастрофа на китайском подводном ракетоносце «Тэнг», - уточнила Верданди, выводя на главный монитор швейцарские теленовости.
– Внезапный синхронный подрыв всего ядерного боезапаса. Беспрецедентный случай. Возможно, диверсия. Сохраняется угроза цунами на Галапагосах, а также западном побережье Центральной и Южной Америк.
Видеоряд шел без звука, но и так все было ясно. Снятый издали с нескольких ракурсов взрыв (видимо, с проплывавших на безопасном расстоянии судов), кадры со спутников и фотографии китайской подлодки сменяли друг друга. А бегущие в нижней части экрана титры сообщали о все еще неизвестном количестве погибших. Китайцы не разглашали информацию об экипаже «Тэнга», а число угодивших под удар случайных жертв пока уточнялось.
– Вряд ли это было совпадением, - сказал Безликий. И, не дожидаясь вопросов, поведал о своем непроизвольно сделанном рисунке. А также о других своих приключениях в недолгой ипостаси Робинзона Крузо.
– А ты уверен, что нарисовал подлодку до того, как взорвался «Тэнг», а не после?
– спросила Вера, когда дядя Костя умолк.
– Абсолютно уверен, - подтвердил тот.
– Потом-то, сама понимаешь, мне стало не до рисования.
– И все это свершилось под моим колпаком, - посетовал Мерлин.
– Недобрый знак. Где-то я недоглядел.
– Сдаешь позиции, умник, - расплылась в злорадной улыбке Медея.
– Мастер Войны - это тебе не я. Если он всерьез за тебя возьмется, ты у него попляшешь на горячей сковороде, нахальный старикашка.
– А ты что скажешь?
– обратился к ней Куприянов, включая на коммуникаторе детектор лжи.
– Это я взорвал подлодку или мне всего лишь довелось предвидеть ее гибель?
– Сам проверь, - пожала плечами «серая».
– Если ты и впрямь настолько крут, нарисуй на чем-нибудь Мастера Войны - каким его себе представляешь, - а потом перечеркни его и празднуй победу.
– Слушай, а неплохая идея!
– оживился Безликий.
– И как я сам до нее не додумался. Вера, здесь есть что-то вроде графического планшета или другой инструмент для рисования?
– Найдется, - кивнула хозяйка. И развернула перед дядей Костей что-то вроде большого холста, только виртуального.
– Просто води по нему пальцами, - посоветовала она.
– Называй нужный цвет и води. Если понадобится сложная цветовая гамма - скомандуй «Палитра!» и она перед тобой развернется.
– Сложная гамма мне ни к чему, - отмахнулся Кальтер.
–
И он, скомандовав «Черный!», нарисовал на белом экране силуэт женщины анфас.
– Вы оба идиоты - я же не всерьез, - всплеснула руками Мастерица.
– Или, по-вашему, Мастер Войны тоже идиот и даст так легко себя победить?
Куприянов не ответил и добавил в картину кое-какие детали. Художник из него был неважнецкий, но получше, чем из Остапа Бендера. Так что по комплекции, а также форме и цвету волос у изображенной женщины стало понятно, что это Медея, а не Верданди. И все же для пущего сходства Безликий сменил черную краску на серую и закрасил ею фигуру на картинке от шеи до пят. Иными словами, нарядил ее в комбинезон, который Мастерица носила до заброски в Каракас.
– Во-о-он оно что!
– дошло до нее наконец.
– Решил для начала убить самого слабого врага, чтобы узнать, сработает или нет. Ладно, дерзай. Вот только убьешь ты кого-то другого, потому что эта уродина совершенно на меня непохожа.
– А по мне, один к одному, - оценил творение соратника Древний.
– Хотя нет, вру. У этой плоской лицо симпатичнее и ноги не такие кривые.
Он указал на нарисованную Медею, на что настоящая лишь презрительно фыркнула.
– Хочешь сказать что-нибудь напоследок?
– спросил у нее Кальтер.
– Перед тем, как вознесешься в свой «серый рай».
По нему было не разобрать, спрашивает он всерьез или нет. Поэтому никто даже не улыбнулся. А Медея и подавно.
– Как говорят в вашей ничтожной эпохе: пошел на хрен, больной ублюдок!
– выпалила она и с гордым видом отвернулась. По ней тоже нельзя было понять, страшно ей или нет, но детектор лжи зафиксировал в ее голосе неуверенность. По всей видимости, «серая» допускала, что Мастер Войны мог подложить ей такую свинью за то, что она выдала Кальтеру бессмертного.
– Ну тогда прощай. Надеюсь, ты умрешь быстро и без мучений, - ответил палач-художник. И, вновь поменяв цвет, перечеркнул рисунок двумя жирными красными линиями...
Ничего не изменилось, но Кальтер не слишком рассчитывал на успех - просто проверял. Однако все заметили, что «серая» напряглась в ожидании худшего. И обрадовалась, когда худшее все-таки не произошло.
– Ну что, наигрались?
– спросила она, вновь оборачиваясь к присутствующим.
– Довольны? Вот и славно. Какой ерундой займемся дальше? Вудуизмом или гаданием на кофейной гуще?
– Обмозгуем то, что выяснили, - ответил Куприянов и жестом попросил Веру убрать экран с его художествами.
– Итак, Мастер Войны не явился на встречу, но прислал сообщение. Весьма красноречивое - дважды дал понять, что заметил брошенный мной вызов. Первый раз - когда водил моей рукой по песку, и второй - когда взорвал подлодку с дюжиной ядерных боеголовок. И зачем Мастеру понадобился взрыв? Ведь он мог заставить меня не только рисовать каракули, но и перерезать самому себе горло, вложив мне в руку нож.