Кам
Шрифт:
— Но вообще, если ты не торопишься - можешь и без секса зайти, - бормочу я, щекоча языком уголок его рта. — Испытаем в деле мою непредсказуемость.
Губам становится прохладно - это Камиль отстранился. Его расширенные зрачки буравят меня насквозь, утяжелившееся дыхание опьяняяет.
— Я ничего не понял, — хрипло выговаривает он.
– Но зайти готов.
60
Если на выходе из машины у меня в голове был не слишком продуманный, но уверенный план во что бы то ни стало сделать пребывание в квартире максимально горячим, то едва мы переступаем порог, моя решимость куда-то рассеивается. Нельзя пройти несколько десятков ступеней и продолжать сгорать от возбуждения. Ну не набрасываться же мне на Камиля с порога?
Сам он тоже не спешит брутально припечатывать меня к стенке как в польской эротической мелодраме, а вполне обыденно снимает обувь. Определенно, огонь, вспыхвнуший между нами в машине, поутих.
— Будешь чай или кофе? — уточняю я, не придумав иной прелюдии.
— Пока вполне предсказуемо. Буду кофе.
«Мамонт противный, - мысленно ворчу я, направляясь на кухню.
– Предсказуемо ему. Надо было с порога швабру всучить и предложить вымыть полы. Вот это был бы топ оригинальности».
Включив чайник, я лезу в ящик за кофе и замечаю, что пальцы немного дрожат.
Эй, так дело не пойдет. Тогда уж следовало распрощаться в машине и не устраивать из поцелуя черти-что.
— Забыла, молоко нужно или нет?
– как можно беспечнее спрашиваю я, заслышав шаги за спиной.
Ответа не следует, и когда я уже собираюсь обернуться, чтобы окинуть Камиля взглядом «Ну и чего молчим?», мою талию обвивают его руки. Волна жара окатывает меня с ног до головы, лишая возможности дышать и шевелиться. Ведь обычно это я - инициатор всего интимного, что между нами происходит. К тому же, судя по твердости, упирающейся мне в задницу, несколько лестничных пролетов не смогли испортить Камилю боевой настрой.
— Передумал насчет кофе?
– с неловким смешком выходит из меня.
— Я не за ним сюда поднимался.
Не в силах дольше бездействовать, я оборачиваюсь и тянусь к его губам. Огонь, который как мне казалось, угас, вспыхивает вновь и новой силой. Да, к черту ступеньки. Запустив пальцы Камилю в волосы и постанывая, я отдаюсь этому поцелую так, будто вокруг нас - дюжина видеокамер и я вознамерилась получить Оскар. Эмоции стремительно выходят из-под контроля, тем более, что его руки так эротично сжимают мои ягодицы. И это уже далеко не спонтанность, как было в бильярдной или в его кабинете, а осознаное обоюдное желание.
Высвободив руку, я нащупываю молнию на его брюках и уверенно тяну вниз. Глажу внушительную выпуклость, прикрытую мягким трикотажем и, не удержавшись, жадно ее сжимаю.
Камиль в свою очередь запускает ладонь под ткань моей юбки, что не представляется сложным с учетом ее микро-длины, и мнет оголившуюся кожу. Он тоже не слишком себя контролирует - его движения нетерпеливые и сбивчивые.
— Не заставляй меня напоминать тебе о месячных, - бормочу я, когда он предпринимает попытку стянуть с меня белье. Решив, что пора переходить к своим якобы непредсказуемым действиям, я разрываю наш поцелуй и открываю глаза. Его зрачки близко-близко, и в них я вижу свое отражение. Хочет меня, - торжественно констатирует внутренний голос.
– - Даже не так. С ума по мне сходит.
Не разрывая зрительного контакта, я тяну его брюки вниз и медленно, не торопясь, начинаю опускаться сама.
Когда колени касаются пола, задираю голову, чтобы проверить реакцию Камиля. Пока все идет как надо. Он неотрывно наблюдает за мной, а его грудь вздымается так, будто он провел час на беговой дорожке.
— Помнишь, что ты сказал, когда мы застряли в лифте? — мурлыкающим шепотом осведомляюсь я, обхватывая ладонью его член, покачивающийся перед моим лицом. Внизу живота что-то скручивается, отдаваясь в промежность жаром. От ощущения твердости в руке и собственной игры я дико возбуждена.
— Учил тебя осторожной в высказываниях, - хрипло отзывается Камиль.
— Холодно, - продолжаю мурлыкать я. — Вспоминай еще.
Мне нравится то, что сейчас, возможно, впервые за все время нашего общения, я стала лидером. Молчать или иронизировать у него сейчас не получится. Для этого Камиль слишком заведен.
— Мне обязательно на это отвечать? Все уже достаточно непредсказуемо.
Сдавив перепачканную в смазке головку, я порочно щурюсь.
— Ты сказал, что поставишь меня колени и заставишь давиться своим членом. Это дословно. Хочу, чтобы ты это повторил.
Я успеваю заметить взметнувшиеся языки пламени в глазах Камиля перед тем, как мне на макушку опускается ладонь и не совсем не ласково толкает голову к его паху.
— Открой рот и соси, - глухо выговаривает он, умудряясь при этом звучать требовательно. — Много разговариваешь.
И пусть Камиль лишь поддержал начатую мной игру, то насколько правдиво и умело он сделал, доводит уровень моего возбуждения до критичной отметки.
Распахнув губы, я послушно вбираю в себя твердый ствол глубоко, насколько могу, и мычу от странной эйфории, искрами разбегающегося по телу. Удовольствие доставляю я, но оно сторицей возвращается ко мне гаммой ярчайших эмоций.
Проведя языком по уздечке, я вопросительно поднимаю глаза. Кадык на шее Камиля дергается, а его ладонь, продолжающая сжимающая мою голову, надавливает сильнее.
Достаточно тебя удивила? — беззвучно уточняю я.
— Я часто про это думал, когда ты заходила ко мне кабинет, — отвечает он вслух, слегка толкаясь бедра навстречу. — И не закрывай глаза. Так еще лучше.
61
— Вот теперь можно продолжить пить кофе. — Я поднимаюсь с колен и, собрав пальцем подтек из слюны и спермы, собравшийся в уголке рта, демонстративно его слизываю.
Камиль, застегивающий брюки, на секунду замирает, а потом криво усмехается.
— Надеюсь, на сегодня твои сюрпризы иссякли. Ты же помнишь, что я старый. Вдруг сердце не выдержит.
В ответ я победно ему улыбаюсь. У меня и у самой сердце до сих пор колотится как сумасшедшее, а дыхание никак не придет в норму. Впервые в жизни мне настолько понравился оральный секс. Это даже лучше, чем завершить крупный рекламный проект с овациями от заказчика.
— Не время прикидываться мамонтом. Ты теперь мой пожизненный должник.