Камбоджа и год ЮНТАК
Шрифт:
Тем вечером мы воссоединились с остальными членами команды, которые остались в Сиемреапе. Выпив пару банок пива, Сергей, в лучших традициях Толстого и Солженицына, рассказал свою версию нашего возвращения. Оказывается, на обратном пути наш вертолет сбила зенитная управляемая ракета. Когда мы начали медленно терять высоту, я спрыгнул с парашютом, чтобы облегчить пассажирский вес. После этого пилот смог вернуть контроль над машиной и посадил ее на отдаленной горной вершине, где каким-то образом починил вертолет. Я там с ними встретился, представьте, проскользнув под небольшим огнем красных кхмеров. Потом, прибавил Сергей, началась жаркая битва, и он вырвал гранатомет у одного из солдат и взорвал и его, и его дружков. “Некоторые детали сейчас не очень хорошо проработаны, – заключил рассказчик, – но ничего страшного,
Глава 2
Больше не имеет смысла
Июнь – июль 1992 года
Настоящая перепись населения Камбоджи
Это был мой последний выезд, моя последняя командировка с Сергеем. Его перевели на административный пост в Избирательный отдел, а я остался работать в офисе, который позднее все стали называть “компьютерной комнатой”. Начиналась настоящая перепись населения Камбоджи.
Волонтеры ООН, пройдя курс языка и культуры, соберут сведения об имеющих право голосовать избирателях Камбоджи. В двадцати одной провинции Камбоджи около одиннадцати тысяч деревень. Каждому волонтеру назначалась провинция или две, команда переводчиков, мотоциклы, грузовики, несколько радиоприемников и одна “Форма описания деревни” для каждой деревни в его регионе. Вроде неплохой план. Вот только “Форма описания деревни” была составлена французом, который не очень хорошо умел читать по-английски. Он состряпал форму, скопировав вопросы, которые прочитал в официальном отчете, написанном еще кем-то для того, чтобы подчеркнуть необходимость организации Передового предвыборного отряда в Камбодже. Никто не апробировал анкету, не обсудил ее, никто не спросил, какие данные будут обрабатываться с помощью этой формы. Те ли он задал вопросы? Никто не знал. Никто не уточнил. Несколько раз меня, как знатока компьютеров, попросили внести изменения в эту форму, но никто не сказал мне зачем.
Любой изучающий историю понимает, что люди не учатся на своих ошибках и не слушают антропологов – что те могут знать? Так что вначале наша работа напоминала мне блуждание в тумане.
Многие волонтеры ООН приехали из Индии и Непала. У них возникли трудности с пониманием моего американского английского и еще больше трудностей с тем, чтобы следовать письменным инструкциям на английском, это выяснилось, когда меня попросили вести компьютерный класс для начинающих. ООН собиралась дать каждому из них ноутбук – символ ООН в Камбодже – и было естественно, что волонтеры должны были знать, как им пользоваться. Логично.
Я распланировал занятия и повесил листок для регистрации на стену. Все, кто хотел заниматься завтра в 10 утра, могли здесь записать свое имя. Потом пронумеровал строки от одного до двадцати, по количеству мест в группе.
Сложная инструкция, написанная на английском, сбила с толку моих коллег из Южной Азии: “Запишите ниже свое имя, если вы хотите заниматься в этом классе”.
На следующий день я узнал, что большинство втиснули свое имя в строку под номером 10, потому что, как один из них сказал мне: “Мы все хотели изучать компьютеры в 10”.
Плохое предзнаменование.
Таким образом, несколькими днями позже, когда мои коллеги уехали из Пномпеня в своих грузовиках с кондиционерами, забитых их личными принадлежностями, радиотелефонами за $800 и ноутбуками за $4000, у них было самое размытое представление о том, в чем заключается их работа. Никто не объяснил им их обязанности так, чтобы они поняли, а они, как принято в Азии, не переспросили. Некоторые из них были очень умными людьми. Один мужчина из Индии провел много лет в Вашингтоне, жонглируя цифрами в Агентстве международного развития (А. М. Р).
– Статистика, – сказал он, когда я спросил его, согласился бы он работать с цифрами на Марсе. – О да, мне очень нравится работать статистиком.
Работа началась. Из отчета, в котором описывалась необходимость в Передовом предвыборном отряде, я заключил, что нашей главной задачей было выяснить, где находились деревни, сколько потенциальных избирателей в них проживало и насколько легко было бы избирателю из деревни A добраться до деревни B, чтобы проголосовать. Один из пунктов формы гласил: “Обсудите обычный маршрут передвижений людей”. Для меня это означало, что если кто-то из деревень A, B и С ездил на рынок в деревню D, тогда было бы логично устроить избирательный участок в D. Но никто не объяснил это людям, собиравшим данные в провинциях. Из форм, которые начали возвращаться в компьютерный зал, можно было сделать вывод: многие в Камбодже бывают только на рисовых полях и нигде больше. В конце этой же формы был раздел “Другие комментарии”, иногда включавшие в себя нечто неожиданное, наподобие “Глава деревни попросил ООН построить госпиталь, школу и выкопать колодец, так как вода – большая проблема”. Мы также обнаружили, что многие волонтеры или их помощники не потрудились действительно съездить в отдаленные деревни и вместо этого просто расспросили правительственных чиновников о них – точно так же, как я и Сергей делали, когда вихрем проносились по отдаленным провинциям.
Обзор также призывал сделать карту региона, чтобы можно было вернуться в обозначенную деревню, но ничего не говорилось о том, как должна быть выполнена карта. Во многих частях Азии, если вы попросите кого-нибудь показать дорогу, люди немного проводят вас или скажут: “Идите туда и спросите кого-нибудь еще”. Не было ничего неожиданного в том, что мало кто умел составлять карты. Через несколько недель, когда карты начали поступать к нам в офис, я заметил, что показатели направлений и масштаб до сих пор оставались загадкой для наших новоиспеченных картографов. Один из них прекрасно начертил карты желтым и зеленым текстовыделителем, но при копировании они превращались в идеально белые листы.
Большая часть данных была, как говорят на компьютерном языке, МТМО – “мусор туда – мусор оттуда”.
Почему провалился коммунизм
Мой босс, Хьюго, родился, провел детство и юность в бывшей социалистической республике Болгарии. Он обладал тем самым европейским обаянием, от которого американцы чувствуют себя выросшими в сарае. Когда я встречал европейку, я говорил: “Эй, как дела?” Он же при встрече целовал ее в обе щечки. Когда мы ходили в ресторан (а я это делал, когда кто-то другой платил), он заказывал что-нибудь вроде “охлажденного шардоне”. Я же заказывал пиво со льдом. Он был безупречно воспитан, без сомнения, но все его ненавидели. Где бы ни ступила его нога, у него сразу же появлялись враги. Стольким людям он не нравился, что я решил попытаться к нему хорошо относиться, чтобы отличаться от них, но не смог.
Он предлагал камбоджийцам, которые работали в офисе, не стесняться, громче говорить и больше упражняться в английском, разговаривая с ним. Но проблема была не в его слухе или их английском. Проблема была в том, что они его ненавидели. Камбоджийцы, даже после 21 года войны, пожалуй, одни из самых спокойных и вежливых людей на планете. Они настолько вежливы, что в большинстве случаев даже не называют людей по имени. Здесь все – “брат”, “дядя” или “старшая сестра”. Камбоджийцам нравятся теплые отношения со всеми, Хьюго же предпочитал “механические”. Для него человек был чем-то вроде молотка или пилы, и если инструмент не делал работу так, как хотел Хьюго, тот орал на него или отбрасывал в сторону как ненужную вещь.
В Южной Азии не принято показывать гнев на людях. Если вы будете его демонстрировать, вам этого не забудут и возненавидят навсегда. После нескольких недель работы с Хьюго камбоджийцы в офисе сказали мне, что они возненавидели его навсегда. Хьюго олицетворял собою жизнь коммунистической Болгарии. Несмотря на это, он был, в своем роде, блестящим программистом.
Тем не менее он нарушил первое правило формирования базы данных: никогда ничему не присваивать имена – использовать номера. В именах могут быть допущены орфографические ошибки, они могут быть продублированы, записаны наоборот или еще как-нибудь перепутаны, вот почему система Социального страхования США присваивает каждому номер. Первое правило было не для Хьюго. Многие имена были внесены в систему с ошибками, продублированы, записаны наоборот и всячески перепутаны, что и следовало ожидать.