Камень Книга седьмая
Шрифт:
– Будет исполнено, красавица! – кивнул я, повернулся к вовсю ухмылявшимся Шурке с Андреем и повел их обратно в бильярдную. – Вот же я деревенщина! На ровном месте не подумал! – и достал телефон. – Прохор, выручай, я про цветы Алексии забыл. Надо два роскошных букета – на сейчас и в конце выступления.
– Четыре, – влез Шурка.
– Четыре, Прохор. Петров тоже участвует.
– Пять, – добавил Андрей. – На конец выступления дед с отцом о цветах позаботились. Кстати, предупреди братьев, пусть по дороге тоже купят.
– Прохор,
Через пятнадцать минут, которые мы с Долгоруким посвятили разминке, в бильярдной начали собираться выбывшие участники турнира и приглашенные лица. Все они подходили к нам сами, желали удачи и удалялись в сторону бара, не желая мешать готовиться к финалу. Таким же образом хотели поступить и мой родитель с одетыми в красивые платья сестрами, но с ними случилась заминка. Начало положила Мария:
– Лешка, Андрюша, я буду болеть сразу за вас двоих! – улыбалась она. – Желаю удачи, и пусть победит сильнейший!
Тут ножкой топнула Елизавета:
– Братик победит! Леша самый сильный! Они вчера с папкой долго тренировались!
Попытки сестер ее успокоить прервались появлением процессии дворцовых, несших перед собой в плетеных корзинах действительно красивые букеты.
– Это нам? – чуть ли не взвизгнули от радости Мария с Варварой.
Мы с Андреем и Шуркой обреченно переглянулись и дружно кивнули, а я добавил:
– Вам и Алексии, она же сегодня здесь выступает.
Смотревший на нас с подозрением отец решил с улыбкой поинтересоваться:
– А государыне вы, надеюсь, букет тоже приготовили?
– Конечно, – кивнул я и с надеждой уставился на Долгорукого.
Андрей понял меня правильно и тоже кивнул:
– Самый красивый, Александр Николаевич!
Отец же хмыкнул и обратился к младшей дочери, смотревшей в сторону цветов достаточно равнодушным взглядом:
– Лиза, тебе этот букет будет большой. Давай мы тебе сейчас быстренько еще один маленький организуем?
– Хорошо, – подпрыгнула она на месте. – А где Алексия? Давайте и ей уже цветы подарим!
Через десять минут мы с Андреем все же вернулись к столу. Все «заботы» о цветах взял на себя мой родитель, которого я успел об этом попросить.
– Будем надеяться, – Долгорукий принялся протирать кий куском сукна, – что на нашу с тобой игру собравшиеся глянут хоть краем глаза, а не посвятят это время решению очередных деловых вопросов и обсуждению светских сплетен.
– Дюша, будут ставки, так что дела и сплетни наши аристо отложат на фуршет. – Я загнал очередного «свояка». – А вот на фуршете… Хорошо, что у нас тут друзья собрались, спокойно посидим в сторонке своей компанией.
– Согласен.
А приглашенные все прибывали…
– Физкульт-привет! – именно так нас поприветствовали Николай с Александром Романовы, одетые в гражданские костюмы. – Готовы нам показать всю красоту «шахмат в движении»?
Вместе с ними подошли Джузеппе и Стефания с Кристиной. Наше общение было недолгим, а пожелание друзей так и вообще кратким:
– Ждем от вас зрелища! – заявили они дружно на французском.
Внимание братьев и Джузеппе уже привлек официант с подносом, на котором стояли запотевшие бокалы с шампанским. Александр указал брату правильное направление, а нам подмигнул:
– Ну, не будем вас отвлекать…
Следующими подошли Воронцовы с братьями-генералами Орловыми, за ними Пожарские, опять с удовольствием отметившие мою жилетку их цветов, следом были Шереметьевы, которые, как оказалось, привезли с собой и Ингу Юсупову, дед с отцом которой «очень извинялись, что не смогли присутствовать», а потом в бильярдной наметилось некое движение – пожаловала императорская чета в сопровождении великих князей Владимира и Николая Николаевичей, а также Виталия Борисовича Пафнутьева.
«Протокольные» мероприятия долго не продлились, после них состоялась обязательная фотосессия, и князь Долгорукий толкнул краткую торжественную речугу, после чего со всеобщего одобрения назначил судьей Глеба Алексеевича Голицына, который тут же занялся чисткой сукна и шаров.
– Господа и дамы! – Долгорукий обвел собравшихся взглядом. – Прошу делать ваши ставки!
Не знаю, хотели ли другие роды угодить Романовым, но на мою победу поставили в общей сложности сорок четыре миллиона рублей, на Долгорукого только девятнадцать. Улыбающийся Андрей это прокомментировал так:
– После того, что вы в прошлый раз с Александром Николаевичем тут показали, я вообще удивлен, что на меня поставили так много! Учти, Лешка, биться буду до последнего!
И Андрей сдержал свое слово, выбрав своей основной тактикой игру от обороны. Я же, в очередной раз доверившись чуйке, играл легко и свободно, используя все более или менее реальные возможности для атаки, да и складывалось у меня все «в елочку» – позиции доставались решаемые, после промахов ничего «не вставало», а вот моему визави везло не так. И уже во время второй партии после моей серии с «подставки» и «автоотыгрыша» Андрей поплыл, а когда я уложил восьмого шара, он попросил у Голицына перерыв и ушел в уборную.
Тут же в шаровне поднялся гул бурных обсуждений этих двух партий среди любопытствующей публики, я же спокойно расположился на стуле и, не обращая ни на кого внимания, приступил к вдумчивой дегустации апельсинового сока.
Вернулся раскрасневшийся Андрей минут через десять, со следами воды на белоснежной рубашке и взъерошенными волосами, нервно схватил кий и принялся его яростно протирать куском сукна. В мою сторону Долгорукий старался не смотреть и, попив минералки, сделал знак Голицыну, что готов.