Камень Света
Шрифт:
– Кто ты такой, чтобы жениться на принцессе? Бродяга, скрывающийся под грязным плащом? Седьмой сын, не имеющий надежды стать королем? И королем чего? Дикарского маленького королевства размером не больше, чем домены моих баронов? И ты думаешь жениться на нашей дочери?!.
В то время как оскорбленный голос короля гремел меж каменных стен зала, я пожалел его, ибо увидел, что на самом деле он недоволен собственным союзом с Дарьяной. Киритан надеялся облагородить династию, выдав Атару за наследного принца Эанны или
Я видел также и кое-что еще: король вовсе не находился во власти своего ужасного гнева. Точнее, он, словно волшебник, вызывал гнев из глубокого колодца души, великолепно используя его для устрашения, как мог бы использовать меч. Однако я прожил рядом с мечами всю жизнь и собственный носил у бедра.
– Я люблю Атару, – сказал я, глядя на него в упор. – Вы благословите наш брак, король Киритан?
В ответ он вновь рассмеялся.
– Да, ты можешь жениться на моей дочери – когда найдешь камень Света и принесешь его в эту залу!
Наверное, он рассчитывал, что я подожму хвост, как побитая собака, или начну возражать: мол, Чаша Небес может быть найдена только с соизволения Единого. Вместо этого я стиснул рукоять меча и опрометчиво заявил:
– Тогда я клянусь.
Пока он в изумлении таращился на меня, я взял Атару за руку и поцеловал ее.
– Если вы не хотите благословить наш брак, то дайте вашей дочери по крайней мере то же благословение, что и всем искателям.
– Ты много себе позволяешь, валари! Может, дать ей и кинжал, чтобы она нанесла нам удар в спину?
– Прошу, король Киритан, дайте ей ваше благословение.
Откуда-то с нашей стороны раздался женский голос:
– Твое благословение, король Киритан!
Остальные подхватили, и зала загудела множеством голосов:
– Дай ей благословение!
Но король есть король, и его не могли поколебать легко. Он стоял над последним сундуком с медальонами, глядя на меня и на Атару так, словно мы были восставшими баронами, посмевшими явиться в его тронную залу.
Как получается, что мы любим своих отцов, дочерей или братьев, готовы ради них пойти на большие жертвы или даже умереть – только для того, чтобы увидеть, как священный дар любви при помощи какой-то злой алхимии превращается в нечто противоположное себе и приносит лишь зло?
Держа Атару за руку, я чувствовал поднимающиеся в ней муку и любовь к отцу. У меня было странное ощущение что я могу коснуться короля Киритана и тем, и другим. Морйин сказал, что однажды я еще поражу человека черным кинжалом собственной ненависти. Я и не знал, что могу также пронзать сердца ярким мечом чужой любви.
– Не пялься на меня, валари, – прошипел король Киритан. – Черт побери твои глаза!
Но я не мог не смотреть на него. А он не мог не повернуться к Атаре… и тогда великая нежность смягчила жесткое лицо. Мало кто стоял достаточно близко, чтобы увидеть слезы, навернувшиеся на глаза короля. И лишь Атара и Дарьяна – и я – могли ощутить его великую любовь к дочери.
– Мы боялись, что ты умерла, – сказал он Атаре.
– Многие хотели меня убить. Вы всегда говорили, сир: мы, Нармада, не так-то легко умираем.
– Верно. – Он улыбнулся с благодарностью. – Милостью Единого, раз уж мы объявили Поиск, то продолжай его.
С этими словами король кивнул Дарьяне, и та достала из сундука медальон. С нежностью, на которую его полагали неспособным, Киритан надел медальон на дочь.
– Атара арс Нармада, прими это и наше благословение, да будешь ты известна и почтена во всех землях.
Под приветственные крики собравшихся отец прижал ее к себе, поцеловал в лоб и стоял так, прослезившись. Однако ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы совладать с собой и вернуть лицу прежнее непроницаемое выражение. А также гнев.
Король мрачно посмотрел на меня и обратился к рыцарям и лордам вокруг:
– Все, кто хотел принести обеты и получить наше благословение, сделали это. Теперь прошу, присоединяйтесь к нам за стенами дворца и отпразднуйте это великое событие и наш день рождения.
Бросив на меня последний пронзительный взгляд, он развернулся и стремительно вышел из залы.
Глава 19
Мы с Атарой по-прежнему стояли возле трона. Еще не придя в себя от случившегося, я невольно спросил:
– Почему ты не сказала мне, кто ты на самом деле?
– Потому что Атарой арс Нармада я была . А теперь я Атара Мужеубийца, – печально ответила она.
– Только по этой причине?
– Нет, я боялась, что ты будешь по-другому смотреть на меня. Как боюсь этого и теперь.
– Прошу, не принимай мое удивление за что-то другое. Я не могу смотреть на тебя иначе. Я знаю , кто ты.
Пока сердце отмеряло мгновения моей жизни мощными толчками, я искал глубокий свет в ее глазах – и нашел его. На единственное сияющее мгновение мы вернулись на нашу звезду. Потом я улыбнулся.
– Твой отец был потрясен. Извини, если то, что я сказал, смутило тебя.
– Прошу, не принимай мое удивление за что-то другое, – улыбнулась она. – Но ты мог бы сначала спросить меня, выйду ли я за тебя.
– А ты выйдешь, Атара?
– Нет. – Ее голос был печален. – Я принесла обеты.
– Когда-нибудь ты их исполнишь, и…
– Сейчас не время жениться. Родить тебе детей только для того, чтобы увидеть, как их убьют в неминуемой войне?
– Но если камень Света найдут и Красный Дракон будет повержен, то сама война придет к концу, и тогда…
– Вот тогда и посмотрим, – улыбнулась Атара. – Тогда ты снова сделаешь предложение – если еще захочешь.
Она взяла меня за руку и повернулась к мастеру Йувейну, Мэрэму и Кейну, сражавшимся с потоком людей, что направились к дверям. Они подошли к нам.