Камень. Книга 3
Шрифт:
— Да. — согласился я. — В мундире и чувствуешь себя по-другому. Как тогда, в Ясенево, когда я камуфляж первый раз надел.
— Вот и запомни эти ощущения, чтобы в следующий раз, когда будешь трудное решение принимать, поступить правильно, и не запятнать честь мундира. — Прохор смотрел на меня серьёзно. — А таких решений у тебя будет ещё очень и очень много, Алексей.
Я кивнул, и принялся раздеваться, аккуратно повесив мундир в шкаф. Свой мундир Прохор повесил рядом.
— Куда «Беретту» положить? — поинтересовался я.
— Тебе решать. Ящик письменного стола могу предложить. Не собираешься же
— Нет, конечно.
— Вот и положи «Беретту» в стол. И иди уже! — хмыкнул он. — Ведьма тебя уже заждалась поди!
Предположение моего воспитателя оказалось верным, Вика сидела на кухне с кружкой чая.
— Романов, что с Решетовой делать будем? — смотрела она на меня серьезно.
«Романов» прозвучало как-то непривычно.
— По какому поводу? — пришлось делать вид полного непонимания, чтоб попытаться избежать очередной сцены ревности.
— Ты дурачком-то не прикидывайся, Романов! — Вика осталась серьёзной. — Я видела, как Решетова к тебе подходила! Да она весь вечер на тебя таращилась влюблёнными глазами! И твоё официальное объявление Императором в Кремле перед подразделением на эту девку не подействовало. Вернее, ещё больше башню ей снесло! Вот тебе и повод, Романов! Как Прохору будем помогать?
Слава богу! Так вот в каком смысле!
— Предлагай. — кивнул я.
— И что, у тебя совсем никаких мыслей нет?
— Нет. Я хотел её как-нибудь обидеть, послать наконец, но Прохор не соглашается, мол ему так не надо.
— Понятно. — разочарованно протянула Вика. — Хорошо, поступим следующим образом. Я аккуратно выясню у своих девчонок, что там себе навоображала Решетова, должна же она им хоть что-то рассказывать. А вот потом будем думать, как лучше всё провернуть. — взгляд Ведьмы стал подозрительным. — Или ты, подлец, всё же решил эту провинциалочку завалить, как меня когда-то?
— Вика-а-а, ну не начинай! — буквально застонал я.
— Я уже на приемы к Романовым ходить боюсь. — князь Долгорукий вертел в руках конверт, доставленный фельдъегерем. — Как бы ещё кого прилюдно не расстреляли…
— Батя, так приглашение же в Кремль, в Георгиевский зал, а не в Бутырку. В Кремле никто паркет пачкать не будет. — ответил Наследник. — Но эти внезапные приглашения без указания повода действительно начинают несколько напрягать. Может это как-то связано с захватом заложников в школе? Которое на прошлой неделе было?
— Да, нет. — помотал головой князь. — Там дело ясное.
— Деда, а ты вообще в курсе, как Романовы будут с этим Родом Никпаев расправляться? — заинтересовался Андрей, которого старшие родичи уже старались привлекать ко всем важным делам Рода. — Я, конечно, понимаю, что этот Род вырежут полностью, но такого же давно не случалось. Как Романовы технически-то это сделают?
— Всё просто, внучок. — принялся объяснять князь. — Уверен, дан приказ Генеральному штабу Военного министерства и Отдельному Корпусу жандармов с их Управлениями внешней разведки на устранение всех членов этого афганского Рода. Да и Канцелярия наверняка в деле. Вот увидишь, нам сообщат через СМИ об успехах этой операции. А они будут, эти успехи, Романовы слов на ветер не бросают.
Андрей кивнул с важным видом.
— Хорошо. — кивнул наследник. — Афганцев исключаем. Что остаётся?
— Не знаю, сынок. — развёл руками князь. — Но в Кремле нам с тобой это непременно сообщат. Даже не сомневайся…
— Твою же мать! Проклятый ублюдок Пожарских! — бушевал у себя в кабинете князь Юсупов. — Какое опять позорище! Хоть снова бухать начинай! В Кремль, и на коляске!
Наследник с жалостью смотрел на до сих пор не восстановившегося отца, которому гипс на руках и ногах обещали снять только через пару недель, уж слишком сложными оказались переломы, да и возраст князя не способствовал быстрому выздоровлению.
— Отец, никакой водки! — решительно заявил он. — Второй раз тебя Романовы могут и не простить за появление на официальном мероприятии в непотребном виде! Тебе камеры в Бутырке было мало? — Наследник удовлетворенно наблюдал, как у князя вытягивается лицо от нахлынувших воспоминаний. — А если ты в Кремле по пьянке кому-нибудь что-нибудь сказанёшь? Да хоть тем же самым Пожарским? Войны Родов не избежать, а Романовы будут совсем не на нашей стороне.
— Тут ты со всех сторон прав, сынок. — чуть успокоился князь. — Могу и сорваться. Но какого?.. — он снова начал заводиться. — Откуда эта мода вообще взялась в последнее время всего за пару дней до приёма приглашения рассылать? Надо было куда-нибудь уехать… Подальше… Чтоб не нашли…
— Отец, ты же прекрасно знаешь, — вздохнул Наследник, — что если бы нас с тобой не нашёл фельдъегерь, нашла бы Канцелярия. И в любом случае доставила бы к Императору пред его светлые очи… Под конвоем. Прецеденты бывали.
— Да что ты говоришь, сынок? — фыркнул князь. — А я и не знал! Короче, я одного не пойму, по какому поводу тусовка-то собирается? Что говорят? Это я тут пока из нормальной жизни выпал, но вы-то?.. Что в Свете слышно?
— Если кто что и знает, то молчит. — начал отчитываться Наследник. — Все, по слухам, находятся в таком же недоумении, как и мы. Приглашения разосланы всем Главным Родам на двух человек, Главу и Наследника. Всё, как тогда в Бутырку. — он поёжился от неприятных воспоминаний.
— Это ты чего хочешь сказать, опять Романовы кого-то кончать собираются? — прищурился князь.
— Вряд ли… — поморщился Наследник. — Бутырка же на это есть, с её соответствующей атмосферой.
— Это да… — кивнул князь. — Ладно, гадать не будем, сынок. Надо бы мне какую накидку быстро пошить, чтобы уж совсем на этом приёме не позориться. И смокинг под гипс приспособить.
— Сделаем, отец.
Игра с Наследником Куракиных была последней «без несчастья» — в следующем круге проигравший выбывал из турнира. Так что, учитывая этот факт, Куракин, как и я, особо не напрягался, но сразу заявил, что хоть он и наслышан о моей бильярдной репутации, но без боя не сдастся. И он своей игрой это подтвердил — 3–1 в мою пользу, но партии заканчивались со счетом 8–6, 4–8, 8–6, 8–7. Успевали мы с ним и светски общаться на разные темы. Про его сына разговор не заходил, но чувствовалось, что Куракиным до сих пор неудобно за тот инцидент в ресторане у Голицыных. Мне даже было интересно, не перепугаются ли Куракины и Юсуповы завтра, когда меня объявят, и не прибегут ли заново извиняться?