Камень. Книга 3
Шрифт:
После обеда дед лично отвёл меня в выделенные покои.
— Мои вон там. — он указал мне на противоположный конец не самого короткого коридора. — Располагайся, обживайся, чувствуй себя как дома. Эти покои теперь закреплены за тобой на постоянной основе. Прохора своего можешь поселить тут же, я не возражаю. И вообще, весь дом с прилегающей территорией в твоём полном распоряжении. Я гулять.
Эти покои были даже больше, чем мои личные в особняке — и большая гостиная с камином, и отдельный небольшой рабочий кабинет, и две спальни со своими санузлами! Короче, размеры огромного дворца Романовых в Жуковке это вполне позволяли. Одно меня напрягало —
Усевшись в первое попавшееся кресло в гостиной, начал соображать по поводу своих дальнейших планов. Первое, и самое главное, — на неделю я привязан к Жуковке. Это, конечно, не говорит о том, что мне всё свободное время от учёбы надо находиться здесь, но и злоупотреблять своим отсутствием тоже не стоит — мало ли, как дед себя чувствовать будет. Слава богу, тут есть с кем ему гулять и где заниматься другими видами физической активности. Дальше. Прохор, понятно, будет жить со мной. Хотя… Я тут и так буду под плотным контролем, нянек и без него хватит, так что решение этого вопроса оставлю на его усмотрение. И вообще, пусть устроит себе отпуск, отдохнёт, Решетовой, наконец, займётся… А за Сашкой Петровым ротмистр Михеев приглядит, надо Владимира Ивановича побольше к своим делам привлекать, может и выйдет у меня с этим Дворцовым «взаимовыгодное сотрудничество». А пока надо будет не забыть его вечерком набрать, чтоб мне сюда пару комплектов шмотья привезли, а в понедельник, после учёбы, сам в особняк заскочу, время однозначно будет. Отдельно надо пообщаться с Сашкой Петровым на предмет «болезни» его матери и «огромного желания» какое-то время погостить у меня в особняке. Кроме того, необходимо сообщить о желании Кристины Гримальди его услышать. Что касается Вяземской. Вика меня ждёт только завтра, но появлению Сашки Петрова и ротмистра Михеева однозначно удивится. Так что и ей сегодня надо сообщить о моём временном местопребывании.
Открывшаяся без стука дверь прервала мои размышления — в гостиную зашёл Цесаревич, а за ним Прохор. Последний плотно закрыл за собой дверь.
— Устроился? — хмыкнул отец.
— Ага. — кивнул я. — Дед как?
— Гуляет вместе с дядькой Владимиром и Николаем. На месте действительно усидеть не может. Дядька позвонил другому твоему деду, скоро тот прибудет. А теперь, дружок, поведай-ка нам о том огненном шторме, с которым ты в усадьбе Петровых забавлялся?.. — отец с Прохором расположились на диване и вперились в меня взглядами.
— Стуканул уже? — улыбнулся я своему воспитателю.
— А как ты хотел, Лёшка? — пожал плечами тот. — Я же тебе не раз говорил — веди себя прилично, и не будет подобных разговоров.
— Можно подумать, я во всём виноват… — протянул я.
— Ближе к телу, Алексей! — резко одёрнул меня отец. — Что там случилось? Очередное моральное потрясение? С очередной же потерей контроля над собой?
— Да. — кивнул я.
— Хоть из дома не выпускай! — поморщился он. — Совершенно невозможно предположить, что день грядущий нам готовит… — Прохор согласно кивнул, а отец продолжил. — Самому-то не страшно? Деда вон чуть в могилу не свёл, у Петровых дом только чудом цел остался… Вместе с хозяевами… Слава богу, что судя по нашим архивам, у тебя эти эмоциональные качели с неконтролируемым выплеском силы скоро должны закончится. Как раз с овладением первой стихией.
— Правда? — обрадовался я.
— Правда. — кивнул отец. — Если записи не врут.
— Вы мне обещали дать подборку этих записей. — напомнил я.
— Ага… Щас!.. — ухмыльнулся он. — Уже несём! Чтоб ты, сынок, на радостях пол-Москвы к еbеням разнёс? В себя сначала приди, с огнём поиграйся, менталистикой плотнее позанимайся под руководством Лебедева… А когда докажешь, что мозги с эмоциями на место встали, будет тебе и архив.
— Не очень-то и хотелось! — решил обидеться я.
— Ты губки-то не надувай, Лёшка! — снова стал серьёзным отец. — Всё для твоего блага делается. А сейчас ответь мне на очень простой вопрос: ты огонь почуял? Или у тебя этот небольшой шторм сам по себе выплеснулся? — они с Прохором смотрели на меня с некоторым напряжением.
Вместо ответа я решительно встал с кресла, обратился к огню, и попытался сформировать в правой руке огненный меч. Вместо меча, к моему огромному разочарованию, на конце моего сжатого кулака почему-то висел простой огненный шар, где-то метр в диаметре, но я сделал пафосный вид, что всё так и задумывалось с самого начала.
— Слава яйцам! — выдохнул Прохор. — Николаич, поздравляю! — они с улыбками обменялись рукопожатием. — Лёшка, — встал воспитатель, — гаси фонарь, дай я тебя обниму!
Пришлось гасить «фонарь», обниматься сначала с Прохором, а потом и с отцом.
— Да, Лёшка, порадовал! — хлопнул батя меня по плечу. — Порадовал. Может и на границе с Афганистаном ты в развлечениях поучаствуешь не только в качестве зрителя… Там поглядим. И послушай моё пожелание — не спеши с огнём сразу объять необъятное. Всё придёт, никуда не денется. Сегодня и завтра больше не экспериментируй, я видел, как ты после правки деда тяжело с земли поднимался, а вот с понедельника полигон в твоём полном распоряжении. Тем более, Прохор как раз адепт именно огня.
— Я Прохора в отпуск хотел отправить, пока здесь живу. Что у нас, батя, огневиков в поместье мало?
Они с воспитателем переглянулись, и отец кивнул:
— Здравая мысль. Действительно, Прохор, отдохнул бы ты от нас. Лёшка пока здесь поживёт, ничего с ним не случится.
— Неожиданно… — протянул тот. — Уже привык, что Лёшка постоянно где-то рядом… Ладно! — махнул он рукой. — Уговорили! Завтра утром ухожу в отпуск. Лёшка, — воспитатель погрозил мне пальцем, — смотри мне! Ежели что… Огорчу!
— Буду вести себя прилично. — с улыбкой пообещал я Прохору и снова посмотрел на отца. — Раз уж у нас тут такая тихая семейная радость по поводу огня, может Род Романовых компенсирует каким-нибудь образом Роду Петровых их сожженный вишнёвый сад? Я уж не говорю про обещанные извинения с вирой…
— А не кажется ли тебе, Алексей Александрович, — нахмурился отец, — что за свои косяки пора ответственность нести самому? Тем более, что дед тебя с этим имуществом Гагариных сделал весьма и весьма богатым Буратиной.
— Не кажется, Александр Николаевич. — спокойно ответил я. — И про моё так называемое имущество забудь, оно лично моё именно потому, что мне его Император отдал. А в Смоленске, попрошу обратить на это особое внимание, мне косяки нашего Рода пришлось разгребать. И именно после подробного описания этих самых косяков в отношении Рода Петровых меня… и переклинило. Сам вопрос решишь, или мне к Главе Рода обращаться?
— Ну, Лёшка, ты и наглец! — хмыкнул отец. — Договорились. Я с братом по этому поводу пообщаюсь, Николай у нас вопросы имущества и финансов в Роду курирует. С ним потом подробности обсудите. Вы довольны, Алексей Александрович? — он откровенно ухмылялся.