Камень. Книга 3
Шрифт:
— Более чем, Александр Николаевич. — улыбался и я.
— Всё, я пошел отца проведаю. — он опять стал серьёзным. — Если что, будь на связи, Лёшка. — я кивнул. — Твоя бабушка уже приехала, так что держи себя в рамках, сын. Не слышу твоего уверенного «Да»?
— Да. — опять кивнул я, но уверенности в этом слове не было совсем.
Когда отец ушел, Прохор развалился на диване и вытянул ноги.
— Интересно ли будет вам, Алексей Александрович, выслушать мнение скромного отпускника? —
— Конечно. — насторожился я.
— Ты, Лёшка, принципиальность свою в нужных вопросах проявляй, не зарывайся… — Прохор смотрел на меня крайне серьёзно. — Где-то уступай, лавируй, с мнением своим поперёд старших не лезь. Короче, будь скромнее. Ты, если можно так выразиться, в Роду человек новый, для многих непонятный… С репутацией слегка отмороженного на голову. — он хмыкнул. — Тебе, кроме старших родичей и меня, никто ничего подобного не скажет, просто не посмеют. А про себя подумают. Тебе это надо, Лёшка, чтоб тебя боялись, а не уважали?
— Нет. — я признал правоту воспитателя.
— Вот и отцу твоему не надо, и деду, и, ты удивишься, даже бабушке твоей! Делай выводы и в бутылку не лезь. Я ещё раз повторю для непонятливых — меньше косяков, меньше визитов родичей в твой особняк. Или твоих визитов к ним, раз уж ты так не любишь это делать.
— Наш особняк, Прохор. — поправил я его. — Наш с тобой. Всегда так и говори. Ладно?
— Уговорил. — кивнул он. — Надеюсь, что ты в очередной раз меня услышал, осознал и проникся. Теперь вернёмся к текущим делам. Ты Петрову звонил?
— И когда бы я успел?
— Понятно. — кивнул Прохор. — Михееву соответствующие распоряжения были даны ещё до нашего вылета, он должен нашего Рембрандта Смоленского рядом с твоими покоями поселить. Я могу сегодня здесь не ночевать, а вечерком в особняк поехать. Ты как, не против?
— Езжай. — кивнул я. — За Сашкой заодно присмотришь. Я Вику наберу, попрошу её тоже нашего художника чем-нибудь развлечь, если у неё других планов не будет.
— Она в курсе?.. Я имею ввиду Петрова.
— Нет.
— Вот и правильно. — протянул воспитатель. — Меньше знает, крепче спит. Надо только Шурку предупредить, чтоб ничего лишнего не сболтнул.
— Уже думал. — сообщил я. — Как раз собирался этим заняться.
— Ты Петрову звонишь, а я Михееву. — Прохор достал телефон.
Дозвониться до Сашки мне так и не удалось — абонент оставался недоступным, а вот мой воспитатель вовсю что-то обсуждал с Дворцовым. Я знаками показал Прохору, чтобы тот дал мне телефон.
— Владимир Иванович, как добрались?
— Нормально, Алексей Александрович. Александра Владимировича разместили рядом с вашими покоями, вернее, в следующих покоях после покоев Вяземской и Пафнутьевой. — ответил мне ротмистр.
— Владимир Иванович, у Александра Владимировича телефон отключен. Вы бы не могли ему передать, что я очень жду его звонка.
— Передам, Алексей Александрович. — я отдал трубку обратно Прохору.
Спустя минут десять Сашка перезвонил со своего номера:
— Лёшка, у тебя там как, всё нормально?
— Нормально. Теперь слушай меня внимательно, дружище. Всё это время ты был в Смоленске, в вашем имении, в связи с внезапной болезнью твоей мамы. Буквально на днях Ангелина Ивановна благополучно выздоровела, и ты вернулся в Москву, решив пока пожить у меня. Договорились, Саня?
— Договорились.
— Замечательно. Теперь по текущим делам. Я застрял в Жуковке, предположительно на неделю, приехать смогу только в понедельник, после учёбы. Попроси Владимира Ивановича, он отвезет тебя в твою квартиру, там возьми всё необходимое. На учёбу тоже он тебя охраной обеспечит.
— Лёшка, и сколько это будет ещё продолжаться? — спросил Петров.
— Пока перед тобой Император не извинится, как и обещал. А ему пока нездоровится. Саня, неделя — максимум. Потерпишь?
— Потерплю. — вздохнул он.
— Спасибо, друг, за твоё понимание и терпение. — меня чуть отпустило. — И ещё. Я тебя очень прошу, о произошедшем с тобой и твоей семьёй никто не должен знать. Даже Вика и Алексия. Ты меня услышал?
— Услышал. Никто ничего не узнает. Как мне быть с Варварой?
— Общайся, как общался. Я этот вопрос с отцом решу позже. Кстати, я обещал Кристине Гримальди, что ты ей позвонишь. Очень уж по твоему поводу принцесса переживает. — я добавил игривости в голос.
— Правда? — даже по телефону было слышно, как обрадовался Петров.
— Правда. — подтвердил я. — Так что звони ей, она ждёт. И если Кристина захочет к тебе в гости приехать, знай, я совсем не против.
— А если она в кафе или в ресторане встречу назначит? — моего школьного друга уже было не остановить.
— Поговоришь с Михеевым. Без Дворцовых на улицу ни ногой! Мы договорились, Александр?
— Договорились, Алексей!
Следующей я набрал Вяземскую.
— Соскучился, подлец? — вместо приветствия услышал я. — Машины твои на месте, ротмистр тоже, даже Петрова, дружка твоего, мельком видела! А вас с Прохором нет! Загуляли на пару, кобели?
— Что есть, то есть. — «признался» я. — Мы с Прохором в Жуковке, в поместье Романовых, дела тут кое-какие внезапно образовались. Чего звоню, красивая, если у тебя никаких срочных дел нет, сможешь заняться мельком виденным тобой художником? Не в службу, а в дружбу?