Камень. Книга 4
Шрифт:
— Спишь, Романов?
— Сплю.
— Тогда спи. — затихла она на какое-то время. — Ты на меня обиделся?
— Нет.
— Обиделся. Ну и обижайся дальше. — она убрала с меня свою руку, перевернулась на другой бок и уперлась в меня своей попой. — Спокойной ночи!
— Спокойной.
Но заснуть мне не удалось — Вика опять перевернулась и обняла меня:
— Не обижайся на меня, Романов. И поцелуй.
Подозревая, что одним поцелуем все не закончится, я мысленно вздохнул и аккуратно перевернулся на спину…
Примирение закончилось через полчаса, и высокие примеряющиеся стороны, наконец, спокойно заснули…
— Мама, я пообщался с Алексеем. — Великий князь Николай Николаевич с улыбкой наблюдал, как Императрица старательно делала вид, что озвученная информация ее нисколько не заинтересовала. — Молодой человек пообещал мне, что твои Валькирии больше нападкам с его стороны подвергаться не будут.
— Вот как? — подняла бровь она. — И ты ему веришь, Коляшка?
— Да, мама. — кивнул Великий князь.
— Ну-ну… — хмыкнула Императрица. — Не забывай, сынок, что наивная девушка — это, конечно, мило, а вот наивный мужчина — синоним дурака. Ты пойми, — она показательно тяжело вздохнула, — я ведь за нас за всех переживаю… А внучок в любой момент может с катушек слететь. Вон, дядьку своего, князя Дашкова, вспомни… Да что я тут тебе рассказываю, ты и так все прекрасно знаешь… Ладно, как там мои нормальные внуки поживают?
— Да хорошо поживают, мама… — пожал плечами Николай Николаевич. — Ты же с ними вчера днем виделась, что могло измениться?
— У детей день за три проходит! — назидательно сказала Императрица. — Себя вспомни. Такого, порой, вы с Сашкой за один день успевали натворить…
— Это да… — заулыбался он.
Великий князь пробыл у матери в покоях еще минут пятнадцать. А когда вышел, то направился к отцу, где уже его должен был ждать и старший брат. Так и оказалось, Цесаревич был на месте.
— Слушаем тебя внимательно, Коля. — Император поудобнее устроился в рабочем кресле.
Отчитывался Николай Николаевич долго, не забыв упомянуть и про разговор с матерью. Но особое внимание он уделил двум вещам — нелестное сравнение Алексеем Дворцовых и Волкодавов и, собственно, свое столкновение с племянником на полигоне:
— Я, конечно, сам испугался, что Лешка меня погасит и кончит. — признался он. — Но и виноват в этом только я сам, когда в полную силу на него в этом сумеречном состоянии напал…
— Понятно. — протянул Император. — Как там у Алексея с рукопашкой?
— С рукопашкой у него все в порядке. — кивнул Николай. — А вот скорости темпа пока не хватает. Но для его возраста скорость запредельная, у меня такая только годкам к двадцати пяти была.
— В Сашку внучок пошел. — довольно протянул Император. — Помните, нам Белобородов за их поездку в Сочи отчитывался? Так там Алексей братьев своих, Кольку с Сашкой, тоже хорошо повалял. Белобородов отдельно упомянул, что его воспитанник был тупо быстрее. Ладно, это все ерунда. Что с Дворцовыми делать будем? — он нахмурился. — Ситуация, похоже, ни разу не радужная.
— Очевидный выход пока только один. — вздохнул Александр. — Загонять всю Дворцовую полицию к Алексею на правило. А потом думать, что делать дальше.
— А племянник еще с Канцелярией не работал. — хмыкнул Николай. — Может и там у нас все не так уж и радужно?
— Тоже верно. — кивнул Император. — Ладно, ждем от Прохора с Алексеем докладной, может они нам там чего-нибудь путного предложат…
— Да… Я даже не знаю, как к этому относиться… — князь Шереметьев смотрел в сторону двери, которую только что закрыла за собой Анна. — Но то, что это вполне очевидный намек со стороны Романовых, можно даже не сомневаться. Похоже, сынок, — князь перевел взгляд на Наследника, — наш Род пока лидирует в соревновании невест для будущего Императора. Ты рад?
— Рад. — однако на лице Наследника никакой радости не было. — Отец, может ну их, этих Романовых? Одни проблемы от них. У нас ведь все есть! Власть, деньги, влияние и положение! Ну, будет всего больше, но и проблем прибавится. Может, сольем по-тихому кандидатуру Аньки?
— Мудреешь, сынок. — усмехнулся князь. — Очень рад от тебя подобные слова слышать. А сливать кандидатуру внучки мы пока не будем. Как бы после такого Романовы на нас не обиделись, что, согласись, чревато для Рода разными негативными последствиями. Повторяю, это был пока намек, ничего больше. Ты пока никому ничего не говори, особенно дочке, а там видно будет. А я сейчас Николаю позвоню, поблагодарю за чудесный подарок и приглашу через него Алексея к нам на ужин. — он опять усмехнулся. — Будем с возможным будущим родственником ближе знакомиться.
— Это фиаско, сынок! — князь Долгорукий, насупившись, смотрел на грустного Наследника. — Сам понимаешь, просто так такие подарки не дарят! Это явно была инициатива Николая, а не этого малолетнего щенка! — он ударил кулаком по столешнице. — И, бл@дь, Наташку под этого Алексея не подложишь, Николай нас просто пошлет, да еще и в Свете через жинку свою, Машку-гадюку, и ее подружек ославит, мол, Долгорукие бл@дину вырастили! В этом случае и Андрей может запросто с Марией пролететь, несмотря на их взаимные нежные чувства! Сука! Везде засада! Ладно, мы еще поборемся, шансы есть…
В среду занятия в Университете прошли довольно-таки спокойно. Инга с Натальей были приветливы, милы и подчеркнуто предупредительны. Я отвечал им взаимностью, а про себя гадал, насколько их хватит?
Во время большого перерыва, сразу после столовой, мы все вместе сходили в деканат, где я поставил декана в известность о своем отсутствии в ближайшую неделю. Никаких расспросов, понятно, не последовало, однако предупреждение было — все пропущенные занятия мне в обязательном порядке придется отработать. Пообещал.
В кафе не пошли, но Аню Шереметьеву на крыльце дождались и просто прогулялись до стоянки, по дороге слушая восторженный рассказ девушки о том, как обалдели дома ее родные от подарка небезызвестного Великого князя. Какое же мне удовольствие доставили постные лица Долгорукой и Юсуповой! Последняя, в конце концов, не выдержала и заявила, что кому-то просто подарки дарят, а к кому-то на ужин приходят. Анна в полемику с подружкой вступать не стала, а только многозначительно усмехнулась:
— Инга, моя дорогая, ты, как всегда, права.