Камень. Книга вторая
Шрифт:
– Я поняла… А вы ему поможете?
– Получить извинения от Юсуповых и Куракиных?
– Да. – кивнула Мария.
– Нет, конечно! – заулыбался Александр.
– Почему? – расстроилась она.
– А ты хочешь, чтоб про твоего брата за спиной говорили: «Конечно, если бы мне Император с Цесаревичем подмогли, я бы тут вааще!», или «Понятно всё! А сам-то Алексей что-нибудь умеет?»
– Так не хочу! – замотала головой Мария. – Это по репутации всего нашего Рода ударит…
– Вот и я по то же… – кивнул Александр. – Но мы Алексею всё равно поможем – через Прохора информацией снабжать, вмешиваться в действия твоего брата не будем и другим не дадим, ну, и так, по мелочи… В конце концов, Юсуповы,
– Пап, а что теперь с Ингой будет? – Мария слегка испугалась выражения отцовского лица. – Она же подружка всё-таки моя… Да и чувства опять же романтические замешаны…
– Род Юсуповых будет решать, что им с твоей излишне романтичной подружкой делать. Но одно знаю точно – большей части своего приданного она лишится. Юсуповым надо от Куракиных откупаться, а большая часть так вообще Алексею отойдёт. Не хотите войны – откупайтесь. Всё просто. Вот поэтому дворяне очень тщательно следят за своими словами и действиями, и думают головой, а живут чувствами. Потому что можно лишиться не только головы, но и пустить свой Род по миру. И ещё, Машенька, мне доложили, что там ещё одна твоя подружка, Наташка Долгорукая, не очень хорошо последнее время с Алексеем вела. Слава богу, что в этой некрасивой истории она не поучаствовала, и, говорят, даже Юсупову пыталась отговорить… Пока запрещаю тебе с ней общаться.
– А с Андреем? – у Марии на глазах выступили слёзы.
– Можешь. – кивнул Цесаревич. – К ним с Анькой Шереметьевой претензий нет.
***
Погода в Сочи радовала – солнце, солнце и ещё раз солнце! Ни единого облачка! И зелень вокруг! Если с температурой окружающей среды вполне успешно справлялся ментальный доспех, да так, что даже в лютые морозы можно было ходить в чём мать родила, а в жару – тулупе, то вот с эстетическим восприятием окружающей действительности и её влиянием на эмоциональную сферу были определённые проблемы – октябрьский зелёный Сочи не шёл ни в какое сравнение с унылой и серой октябрьской Москвой. Настроение начало подниматься, и не только у меня одного – Сашка Петров как уставился в окно с открытым ртом, так и ехал, совершенно не обращая на нас никакого внимания. Великие князья сидели в креслах с большим трудом, ерзали, обменивались многозначительными взглядами и хмыкали, расправляя плечи. Вика теребила свой топик, который она успела одеть во время рулёжки после приземления. Бюстгальтером она, что характерно, побрезговала, а Великие князья явно обратили на это внимание. Один Прохор был собран и деловит – на него, беднягу, внезапно свалилось «счастье» по обеспечению не сколько безопасности трёх Великих князей, сколько охрана окружающих от этих трёх Великих князей.
Поместье Пожарских встретило нас открытыми воротами, управляющим на крыльце и нарядной девушкой из обслуги в кокошнике с хлебом-солью на подносе.
– Коля, Саша, не побрезгуйте. – сказал я межующимся братьям. – Род Пожарских старался. Проявите уважение.
Великие князья выступили вперёд, отломили от каравая по куску, окунули в соль и принялись есть. Формальности были соблюдены, и мы прошли в дом, в котором каждому полагалось по комнате. Вика стесняться не стала и сразу заняла комнату рядом с моей, кинула там шмотки и пришла ко мне.
– Надо бы Марии Фёдоровне позвонить… А то волнуется бабушка… – грустно улыбнулась она, а я кивнул и закрыл дверь на замок.
Отчёт Вики Императрице был краток – она описала все утренние события, старательно избегая высказывания своего отношения к произошедшему.
– Сейчас Алексей уже успокоился… Нет, никакого негатива про Романовых не высказывал, к Великим князьям доброжелателен… Сейчас обедать собираемся, а потом пойдём на пляж. Вечером на концерт… Да, Государыня, отчёт будет готов в понедельник. До свидания, Государыня! – Вика убрала телефон. – Лёшка! Как же мне стыдно! – она разревелась.
Успокоить девушку удалось лишь минут через десять, после чего стали звонить Алексии, которая рассказала нам, что вчерашний концерт прошёл просто замечательно, и она ждёт нас вечером в концертом комплексе «Сочи», места на первом ряду забронированы, как и отдельная зона в ночном клубе «Чайка» вечером.
В два часа собрались в столовой поместья на обед. Ну, как в столовой… По большому счёту, это был полноценный ресторан, даже отделанный мрамором балкон с видом на море присутствовал, на котором мы и решили отобедать. Никто не остался равнодушным – если Великие князья во время поглощения блюд хищно смотрели в сторону водной глади, а Сашка Петров со мной и Викой мечтательно, то вот Прохор лишь вздыхал и сетовал на несерьёзность нынешней молодёжи. На пляже Пожарских мы оказались в четвёртом часу дня. Накупавшись вдоволь, расположились на лежаках, попивая напитки из пляжного бара.
– Сашка, приведи в порядок береговую линию! – скомандовал Николай брату. – Покажи класс!
Тот, удобно расположившись на лежаке, чуть напрягся. А земля задрожала. Пляж начал выравниваться. Камни ушли под землю, песок остался на поверхности. То же самое, на сколько я мог судить, касалось и входа в воду – никаких камней не осталось. Мы с Викой, Сашкой Петровым и Прохором во все глаза смотрели за этими изменениями.
– Твоя очередь, Коля. – кинул брату Александр.
Несколько особенно сильных волн накатило на пляж, сглаживая результаты деятельности Александра, после чего море буквально вспучилось метров на десять вполне узнаваемым портретом Вики.
– Ваше Императорское высочество… – сказала она равнодушным тоном. – Мне конечно очень приятно внимание к моей скромной персоне, но сейчас кому-то в глаз прилетит!
Портрет Вики, подмигнув, рассыпался брызгами и из морской пучины появился новый – Прохора.
– Твою же бога душу мать! – сказал мой воспитатель. – Неужели я такой весь из себя серьёзный?
– Ага! – кивнул Александр. – У Кольки здорово получается ещё и эмоции передавать! – он с гордостью смотрел на брата.
Следующим был «показан» Сашка Петров в берете.
– Настоящий художник! – дружно заулыбались мы, и Сашка вместе с нами.
– Давай Лёшку изобрази, Коляшка! – опять скомандовал Александр.
Моя физия на «морском полотне», как по мне, смотрелась крайне отвратительно – главное, что бросалось в глаза, был некий общий оскал с фанатичной решительностью в глазах. В общем и целом, не польстили мне родственнички.
– Николай, завязывай с фотографией! – сказал я Великому князю. – Дело, конечно, нужное, но в некоторых рамках и с соблюдением общепринятых художественных приёмов. Я у тебя вообще каким-то упырём вышел! Мало приятного, если честно!
Он ничего не ответил и мой портрет рассыпался водяными брызгами, и мы молча продолжили нежиться на пляже, ещё несколько раз окунувшись в море.
– Молодец, Лёшка! – чуть придержал меня мой воспитатель, когда мы уже поднимались по дорожке к главному дому поместья Пожарских. – Так с ними и надо!
– С кем, Прохор? – не понял я.
– С Великими князьями, Лёшка! Ты их ночью и утром этим своим «Царским гневом» сильно напугал, хотя они пока этого до конца не понимают. Вот Николай тебе и выдал объективную картинку своего отношения в этой морской фотке. Ты обрати внимание, как они на тебя смотрят! – Прохор самодовольно усмехнулся. – В рот готовы заглядывать! Хоть и на год старше! Ты у них теперь за главного! Признали тебя, Лёшка! – мой воспитатель потёр руки. – Не зря я с тобой ночей не спал и по лесам Смоленским бегал!