Каменная река

Бонавири Джузеппе

Мы послушно двинулись за ним.

— Может, лучше в деревню спуститься? — предложил Тури. — Кто нас там знает?

— Погоди, — не сдавался Агриппино.

И все-таки он нашел колодец. Правда, на нем висел замок, и рядом — никого.

— Как же воды-то достать? — спросил я.

Агриппино подергал замок — безрезультатно.

— Ну вот, напились! — огорчился Пузырь.

— А ты думал, крестьяне дураки? — с издевкой произнес Тури.

— Кто днем колодцы запирает? — возразил Агриппино и взялся за рычаг.

Раздался скрип

и звонкое бульканье.

— Ой, вода!

Тури и Обжора показали на заполнившиеся водой желобки в роще.

— Вот она, водичка!

— Запела, милая!

— Вырвалась на свободу!

Первые струйки были серыми, с комьями земли, но затем по желобкам, выложенным плитками, потекла чистая, прозрачная водица.

— Ну наконец-то, родимая! — облизываясь, приговаривал Карлик. — А мы уж заждались! Кто же тебя там, внизу, за задницу-то держал?

Мы улеглись рядком вдоль желоба и стали жадно пить. У меня вода аж из носа полилась, но оторваться я все равно не мог, как и мои приятели.

Напившись, мы стали плеваться, брызгаться и устроили настоящий морской бой.

Внезапно в глубине рощи яростно залаяли собаки, учуяв присутствие чужаков.

— Атас! — крикнул Агриппино.

Мы помчались за ним. Он каким-то чутьем угадывал, куда бежать, и быстро вывел нас на изрытую колесами пустынную дорогу. И тут нас наконец настигла жара.

Путь предстоял долгий и опасный, ведь надо было еще как-то миновать рощу, где прятались бандиты.

Пузырь, как всегда, начал канючить:

— Как бы опять на бандюг не напороться!

— Ничего, — ухмыльнулся Чернявый. — Ведь на разбой они ночью выходят, а днем где-то хоронятся, черти.

За поворотом дороги мы услышали грохот и увидели столб красноватой пыли над мостом через ближнюю речку.

— Должно, машина едет, — предположил мой брат.

И верно, это был последний джип, который мы увидели на нашей земле. Мы встали посреди дороги, шофер притормозил и хотя с явной неохотой, но все же посадил нас в машину.

— Энна, Энна, — твердил он. — Я еду в Энна.

Там сидели еще два солдата, а когда мы загрузились, в машине стало плюнуть негде. Чернявый щелкал миндаль, и его примеру тут же последовали Тури и Карлик. Американцев мы тоже угостили орехами; они смеялись и повторяли: «Гуд, гуд». Встречный ветер обдувал нам лица; вдали показалось наше Минео.

Американцы высадили нас на развилке дорог и потом долго махали нам на прощанье.

VII

С тех пор мы больше не встречали военных машин. Через наши места американцы теперь не проезжали, а с ними отступила и дьявольская жара. Лунатику, Тури и Карлику тоже приспичило ехать в Катанию, они только, ждали вестей от Нахалюги и Марио. Но те словно в воду канули, даже торговцы, часто наезжавшие в город и знавшие там все закоулки, ни разу их не видели.

Шайка наша собиралась чуть не каждый день, а домой, в деревню, мы заглядывали редко — большей

частью проводили время возле замка, где трава уже пожухла, а деревья гнулись к земле под первыми осенними порывами ветра. Мы садились на краю обрыва и всё ждали, не появится ли на дороге какая-нибудь машина. Но вокруг стояла тишина, лишь изредка с грохотом срывался вниз камень. Нам было скучно, говорить не хотелось, и мы угрюмо долбили пятками глинистую землю.

Однажды вдали послышался неясный гул, но тем дело и кончилось. Должно быть, где-то за горами пролетал самолет или журавлиная стая покидала остров.

— Может, расстегнем штаны да померим, у кого больше? — предложил Чернявый.

— А поумней ничего не придумал? — огрызнулся мой брат.

— Да, здесь мы подохнем со скуки, — завел Тури свою вечную пластинку. — Пора и нам двигать в Катанию, днем раньше, днем позже — какая разница!

— А правда, что Джованни Зануда все еще выискивает дохлых кошек на берегу Фьюмекальдо? — поинтересовался Золотничок.

И кто его только за язык тянул!

— Ура! — взвизгнул Карлик и со всех ног понесся к реке. Мы потянулись за ним.

Плутовка Роза, Побойся бога! Муж у порога… —

фальшиво заквохтал Кармело.

Обжора и мой брат подхватили песенку, но как-то уж очень заунывно:

бога… порога…

Чернявый, как всегда, нас опередил. Как быстроногий конь, он прыгал через кусты, валуны и лужайки увядших ромашек, а уж под гору этого оглашенного и подавно было не остановить.

— Эй, куда мчишься, черт с рогами? — кричал я ему.

Правда, и мы пятки смазали, даже Пузырь не отставал.

По дороге добежали до крепостных ворот, откуда когда-то вошли в Минео американцы, засыпавшие нас шоколадом. Затем свернули направо, в рощу дона Якопо Алоизи. Смоковницы сгибались под тяжестью спелых плодов.

— В атаку, на врага! — надрывался Обжора.

Но тут нас самих атаковали: к нам подскочил мужик, размахивая дубинкой.

— Ты чего кипятишься, деревенщина! — осадил его Обжора, — Иль не слыхал, что война идет?

— Отвоевались! — рявкнул мужик. — Теперь кто в мою рощу, залезет — башку расшибу. Вот только суньтесь, рвань подзаборная!

Но плевать мы хотели на какого-то паршивого мужичонку и на его угрозы — прошли мимо как ни в чем не бывало.

— Эй, ты, дерьмо собачье! — крикнул Чернявый, даже не оборачиваясь. — Все одно твою рощу обчистим, так и знай!

— У-у, башку расшибу-у! — вопил уже издали бедняга, видимо отчаявшись нас догнать.

Наконец добрались до полей дона Мальвичино, которые террасами поднимались к Лысой горе; глаза нам застилала мелкая пыль.

Тури остановился и громко окликнул остальных: