Каменная река

Бонавири Джузеппе

— Могил без креста не бывает, — не унимался Тури. — Ты что, на кладбище никогда не был?

— Отцепись, безбожник! — рявкнул Джованни. — Где это видано, чтоб кота по-христиански хоронить?

Тури заржал; ему вторил Нахалюга.

— Так, сейчас начнется, — шепнул мне Золотничок. — Ну кто его за язык тянул? Как будто не знает, что этот Зануда чокнутый!

И в самом деле, глаза у Джованни налились кровью, и он кинулся на Тури с кулаками, крикнув своим друзьям:

— Всем стоять на месте!

Бил

он беспощадно, но, надо сказать, и Тури достойно отражал удары.

Наконец они сцепились и начали кататься по земле.

Тури разорвал Зануде рубаху, а тот мертвой хваткой сдавил ему горло. Еще немного, и они сорвались бы со скалы, к счастью, на пути попалась могила кота.

— Да уймитесь вы! — закричал я.

— Заткнись, убью! — прохрипел Джованни, продолжая душить противника, в то время как Тури со всей силы молотил его ногами.

Преодолев препятствие, они снова устремились вниз по склону.

— Они спятили, остановите их! — завопил Кармело.

Испугавшись, как бы не пришлось копать еще две могилы, мы поспешно разняли дерущихся.

— Ладно, еще встретимся! — сквозь зубы процедил Джованни, отряхивая пыль.

— Скотина! — крикнул в ответ Тури.

Мы стали спорить, нужен ли крест на могиле кота.

— А почему бы и нет, — заметил Тури. — У кота ведь тоже душа есть.

— С каких это пор коты стали христианами?! — бушевал Джованни.

Но мы все поддержали Тури, и в конце концов Золотничок поставил на могиле крест из веток.

Джованни надулся, но, стоило Нахалюге упомянуть о военном лагере на Лысой горе, тотчас же забыл про вражду.

— Какой еще лагерь?

— Только посмейте ему сказать, — пригрозил нам Тури.

— Пора домой, — сказал я. — А то брюхо подвело от голода.

Приятели на сей раз пошли за Тури, а он, уходя, обозвал меня недоумком. Со мной остались только Золотничок и Джованни. Весь склон огласился лошадиным топотом, шумом осыпающихся камней и гиканьем нашей разбойной команды.

— Адово семя! — крикнула из окна донна Каролина. — Ни днем ни ночью покоя от вас нету!

Джованни, не удостоив ее взглядом, поднялся и небрежно бросил нам:

— Привет!

— Куда это он? — удивился Золотничок.

А я сразу разгадал его планы.

— Видал сукина сына! И он туда же за ними. Дались всем эти солдаты!

— И я пойду! — Золотничок показал мне язык. — Кто остался, тот болван.

Я запустил в него камнем, промахнулся и, не выдержав, крикнул вслед:

— Погоди, я с тобой.

Я спускался осторожно, стараясь не зацепиться за колючки и не поскользнуться на глине, а под нос себе бормотал: всем морду набью, и Тури первому.

Возле изгороди дона Якопо Алоизи я поравнялся с Золотничком, который упал и рассадил колено.

— Попробуй догони этот табун! — хныкал он.

Интересно, что теперь у них на

уме, думал я, глядя, как вся шайка взбирается по отлогому голому склону. Подъем все равно оказался нелегким, хорошо еще, что солнце почти закатилось.

Золотничок, прихрамывая, едва поспевал за мной. Остальные ушли так далеко, что казались нам маленькими черными точками на желтом склоне. Внезапно мы столкнулись с Джованни, который продвигался вперед короткими зигзагообразными перебежками.

— Куда тебя черт несет? — сказал я.

— А ты думал, тебе одному хочется на солдат поглядеть? Как чуть что, так вы за мной хвостом, а теперь меня побоку, да?

Мы не ответили и пошли дальше уже втроем. Золотничок все время жаловался на ушибленное колено:

— Ох, прямо огнем горит!

В довершение всего мы боялись, что Тури нас заметит и начнет швыряться камнями. Но этого, слава богу, не произошло: когда мы присоединились к остальным, они были так поглощены происходящим в лагере, что и внимания на нас не обратили. Лишь Тури, покосившись в нашу сторону, презрительно сплюнул.

— А это еще что такое? — раздался голос Нахалюги. — Будто плачет кто, верно?

Солнце уже окрасило в красный цвет верхушки палаток; солдат с такого расстояния было почти не видно. Джованни неотрывно глядел вниз, но своего удивления старался не выказывать.

Откуда-то справа действительно доносились жалобные звуки.

— Может, это ветер? — предположил Карлик.

— Да ты что! — усмехнулся Нахалюга. — Ветра и в помине нет.

Мы, стараясь бесшумно ступать по траве, двинулись на этот странный звук. Тури внезапно остановился и хлопнул себя по лбу.

— Ну и болваны! Это же коза. Небось заплутала. Бьюсь об заклад, это коза старого Яно. Пошли обратно.

Но Кармело, забежавший чуть вперед, стал знаками подзывать нас.

— Так, — пробурчал Тури. — Еще один болван нашелся, только время с ним потеряем. Ну чего тебе?

— Вон! — Кармело указал на небольшую каменистую лощину, посреди которой росли два оливковых дерева.

— Ложись! — приказал всем Тури.

Первым повалился Джованни. Свесившись с уступа, мы увидели козу, привязанную к камню; над ней склонились двое солдат, один из них — нам видна была только белобрысая макушка, — похоже, держал козу за ноги.

— Эй, ты, пошевеливайся, — сказал ему второй солдат, весь в морщинах и со спутанным чубом.

— Ага, сам попробуй, — отозвался белобрысый. — Видишь, не идет она.

— Вот дубина! Ничего без меня сделать не может.

Коза упиралась, взбрыкивала и жалобно блеяла.

— Да подержи ты ее за рога! — взмолился первый. — А то я с ней совсем умаялся.

— Только этого мне не хватало!

Второй нехотя подошел и схватил козу за рога, но та продолжала мотать головой и лягаться.