Каменная река
Шрифт:
— Да что ж такое, не могу сладить с этой проклятой козой! — причитал блондин.
— Ты сам козел! — обругал его другой.
— Вы гляньте, что они замышляют! — ахнул Джованни.
— Тихо! — прошипел Тури.
— А что?
— Э, да так у них ничего не выйдет, — сказал Золотничок со знанием дела. — Видали, как наш мясник Пино козу режет?
— Да заткнитесь вы! — рявкнул Тури. — Вон винтовки стоят, сейчас они их возьмут да как пальнут по нам.
И верно, возле груды камней поблескивали два ствола. Вокруг ничего
— Привяжи ее к дереву и держи за рога, — скомандовал белобрысый.
— Давайте камнями их забросаем, — предложил Чуридду.
Нахалюга так саданул ему кулаком, что аж звон пошел, но солдаты, занятые своим делом, ничего не заметили.
— Не могу больше! — стонал верзила. — Она же мне живот пропорет.
У него вздулись жилы на шее и будто прибавилось морщин.
— Ну хватит! — не выдержал белобрысый. — Брось ее.
— И то правда, — кивнул второй. — Черт с ней совсем.
Очутившись на воле, коза стала как бешеная скакать вокруг дерева.
— Я знаю, что делать, — заявил белобрысый солдат и примкнул штык винтовки.
— Ишь ты, догадливый, — похвалил второй. — И быстро, и скотине мучений меньше.
Они громко загоготали и двинулись на козу, вылупившую на них глаза.
Через секунду раздался душераздирающий крик: так кричит, наверно, человек, когда ему всадят нож в спину. И крик этот раскатился по горам эхом, громом, скорбным материнским плачем.
Чуридду и Кармело заткнули уши; Карлик, Золотничок и Агриппино тряслись всем телом и беззвучно шевелили губами.
А животное наконец умолкло, осев на задние ноги. По камням заструился красный ручеек. Гигант стоял над козой, глядя куда-то вдаль — может, на нас? Мы поспешно присели.
— Видите? — сказал Тури. — Кровь.
— Ну слава богу! — выдохнул белобрысый. — Наконец-то!
— Отойди-ка, теперь я, — пробасил великан и тоже проткнул штыком несчастную козу.
— Ну и зверюги! — прошептал Джованни.
Красный ручей постепенно окрашивал свинцово-серые камни; коза издавала предсмертные хрипы. Белобрысый сел на землю, прислонился к стволу оливы и стал вытирать окровавленный штык. А гигант, согнувшись в три погибели, все пыхтел над козой.
— Кончено! — Он вздохнул, поднялся и вдруг запел:
Светло на небе и в душе!Кто бы мог подумать, что у этого скота окажется такой чистый, приятный голос!
Издалека кто-то подхватил напев — то ли солдат, то ли крестьянин из ближней деревни. Белобрысый продолжал начищать штык — поплюет на него, а потом надраивает тряпкой.
Такие голоса только у настоящих певцов бывают, подумал я, слушая песню второго солдата.
Верхушки олив слегка задрожали
— Хорошо поет! — восхитился Золотничок. — Ну прямо как в опере, правда?
Коза снова попыталась встать, но, не удержавшись, повалилась на бок в заросли чертополоха.
— Гляньте, кровь-то так и хлещет, — заметил Пузырь, краснощекий толстяк из шайки Джованни.
Белобрысый солдат поднялся, закинул на плечо винтовку.
Мы все уже порядком притомились; Кармело и Карлик, то и дело сплевывая, улеглись на камнях, вытянув ноги.
— Э, да они сюда идут! — испуганно воскликнул Нахалюга, указывая на солдат.
Но те, к счастью, свернули на тропинку, ведущую к лагерю.
Едва они скрылись из вида. Карлик, Чуридду и я выскочили из укрытия и кинулись к лощине. Там в холодке дышалось гораздо легче.
Коза все так же лежала на боку, и живот у нее раздувался; струйка крови стала совсем тоненькой.
— Как здорово! — сказал Карлик. — Вот где раздолье-то!
Вскоре к нам со скалы спрыгнули остальные и, с любопытством озираясь вокруг, расселись в колючем чертополохе.
Тури исподлобья глядел на Джованни.
— Ну что, видал, в какие игры мы играем? А ты только и знаешь, что с дохлыми котами возиться.
Джованни прямо задохнулся от ярости. Стиснув кулаки, он двинулся на Тури и походя со всей силы пнул в живот козу. Та в последний раз приоткрыла глаза, выкатив помутневшие белки.
— А ты — с дохлыми козами! — крикнул Джованни и бросился на своего обидчика.
Мы не знали, чью сторону принять, да и неохота было подниматься, поэтому молча следили за схваткой из зарослей чертополоха.
Враги вслепую осыпали друг друга ударами, позабыв о том, что под ногами у них острые камни.
— Если упадут, расшибутся оба, — сказал Чуридду.
Мы взглядом дали ему понять, чтоб заткнулся, не то сам в морду получит: двое дерутся — третий не лезь.
Тури и Джованни вцепились друг в друга; каждый старался положить противника на обе лопатки. Пыль вокруг них стояла столбом.
У Джованни из носа текла кровь, а на Тури рубаха была порвана в клочья и все плечо расцарапано. Наконец Тури очутился на земле.
— Зануда победил! — закричали мы в один голос.
Но Тури пинком сбросил его, и он повалился навзничь.
Вдали раздался сигнал трубы; мы вскочили, как подхлестнутые.
— Солдаты! — крикнул я. — Сейчас сюда придут.
— Слыхали? — обратился Кармело к дерущимся. — Кончайте, уходить надо.
— Уймитесь! Баста! — один за другим начали кричать мы.
Но эти двое опять сцепились, как бешеные собаки.
Я первым подошел к ним. Остальные за мной. Начали их разнимать, и каждому из нас крепко досталось. Тогда и мы рассвирепели; завязалась общая свалка. Вконец обессиленные, мы с трудом растащили Тури и Джованни за ноги и бросили в чертополох, подальше от острых камней.