Каменное сердце
Шрифт:
— Я знаю два слова, которые начинаются на «я», — сказал Чарльз.
— Ты меня удивляешь. Я не ожидал этого. Что же это за слова?
— Ягуар и ябеда, — ответил Чарльз.
— Благодарю. Я встречал упоминания о ягуаре в трудах по естественной истории, — сказал Де Квинси, — но слово «ябеда» мне незнакомо. Что ты под ним подразумеваешь?
— Это тот, кто на всех жалуется и наговаривает.
— Превосходно, — сказал пикси. — Я устал называть таких фей клеветниками. Теперь
— Я думал, что пикси слишком умны, чтобы ябедничать, — сказал Чарльз, весьма удивившись тому, что среди пикси есть ябеды.
— Отнюдь нет. Любое общество состоит преимущественно из дураков. Мы, люди с умом — я говорю «мы», потому что ты знаешь два слова на букву «я», — мы, умные люди, должны думать за тех, кто не может подумать за себя сам.
— Как мне повезло, — сказал Чарльз, — что я встретил такого замечательного умного пикси! Ведь если большинство из них дураки, они вряд ли смогли бы мне помочь. А теперь я расскажу вам, почему я пришел.
И он рассказал Де Квинси о своем отце, о том, как он изменился, и о том, как все дети (исключая Джона и включая Шипа) держали совет, чтобы решить, что делать.
— После того как мы решили подарить ему подарок, мы задумались: что это должен быть за подарок? Юнити, наша младшая сестренка, которой пять лет, предложила, чтобы я пошел сюда и спросил у пикси. И вот я здесь.
Де Квинси немного поразмышлял. У него не было ни малейшего представления о том, какой подарок дети Яго должны подарить Билли Яго, но он сделал вид, что ему известно об этом все.
— Решение этой проблемы не представляет особой трудности, — сказал он. — В свое время мое внимание привлекали значительно более запутанные случаи, и я никогда не встречал никого, кто смог бы придраться к моим решениям. Но надо добавить, что вечером в следующий вторник нас навестит Ягабог — буква «я», кстати. Нас ждет великолепный прием с музыкой, публичными чтениями, танцами и обедом из тридцати восьми блюд, фруктовым мороженым на десерт и самыми лучшими винами.
— Все это очень интересно, — сказал Чарльз, — но я сомневаюсь, что мне это поможет.
— Может помочь, а может и не помочь, — сказал Де Квинси. — Ягабог, несомненно, знает все. Смею предположить, что это тебе известно?
— Я никогда о нем не слышал.
— И никогда не слышал о его Уполномоченном представителе Снике?
— Никогда.
— Тогда я беру назад свои слова о том, что ты умен, — сказал пикси.
— Мне очень жаль, — сказал Чарльз, — но было бы бесполезно делать вид, что я умен, хотя это на самом деле не так.
— Абсолютно бесполезно, — согласился
— Это очень любезно с вашей стороны. Я не знаю, как вас благодарить, дорогой мистер Де Квинси, — сказал Чарльз.
— Ты можешь оставить за собой право оказать мне услугу при первом же удобном случае, — сказал пикси. — Правда, вероятность этого ничтожна, поскольку мы принадлежим к разным слоям общества, но мир полон возможностей, так что кто знает? Итак, мы будем ждать тебя в восемь пятнадцать. Король прибудет в восемь тридцать. Будь пунктуален, ибо точность — вежливость Короля. Это его единственная сильная сторона, между нами.
— Я буду там, но мне кажется, это слишком уж большая честь: обедать с Королем, и Ягабогом, и Сником — и с вами.
— Это может тебя ослепить, несомненно, но в то же время это будет прекрасным опытом для человеческого мальчика, — согласился Де Квинси. — Ты не должен конечно же ожидать, что будешь гостем этого вечера. Ягабог — виновник торжества. Ты будешь там всего-навсего как мой друг. Но я хочу предупредить тебя, что любой мой друг удостоится определенной доли внимания со стороны общества.
— Я надеюсь, это будет не так, — сказал мальчик. — Я просто хотел бы посидеть в уголке и посмотреть. Или я мог бы помочь с посудой.
Де Квинси был весьма раздосадован, когда услышал это.
— Ты должен прийти в роли гостя, а не в роли лакея, — сказал он. — Ты должен быть таким величественным и надменным, каким только умеешь, чтобы мне не пришлось за тебя краснеть. И едва ли нужно говорить, что у нас принято одеваться к обеду.
— Конечно, — сказал Чарльз, — я тоже так делаю.
— Неужели! Прости, но я совсем не ожидал этого от тебя.
— Всегда, — сказал Чарльз, — и к завтраку и ужину тоже.
Де Квинси его слова сильно впечатлили. Он всегда считал, что одеваться к обеду — чистейшая условность.
— Зачем одеваться к обеду, если не одеваешься к завтраку?
— И правда, зачем? — согласился Чарльз.
— Объяснения этому не существует. Я надеюсь, — продолжал пикси, — что в ходе банкета ты не упустишь случая упомянуть достаточно громко о том, что ты всегда одеваешься к завтраку.