Каменный мешок

Индридасон Арнальд

А то ведь это же ужас какой смертный будет, если он превратится в Эрленда! Нет уж, благодарю покорно.

Сигурд Оли прокопался в бумагах Беньямина Кнудсена несколько часов, а там не выдержал и убежал обедать в ближайшую забегаловку, где буквально запихал в себя гамбургер, на ходу запивая его кофе и листая газету. Вернувшись на порог Беньяминова дома около двух, он для начала от души обложил Эрленда и его педантизм. В подвале ему не удалось найти решительно ничего, ничегошеньки, никаких намеков на причину исчезновения

невесты Беньямина, никаких упоминаний других людей, кроме Хёскульда, кто снимал бы Беньяминов дом на Пригорке. Не нашел он и медальона с волосами пропавшей, несмотря на то что Элинборг была уверена в его существовании. Вот так пропал даром еще один день, подумал Сигурд Оли, и если так пойдет и дальше, его терпению настанет конец.

Эльза, как и прежде, открыла ему и пригласила выпить еще чаю. Он попробовал отказаться, но не нашел подходящего предлога, а обижать хозяйку не хотел. Поэтому пришлось отправиться за ней в гостиную.

— Нашли что-нибудь там внизу? — спросила она, но Сигурд Оли сразу понял, что она вовсе не светскую беседу ведет, а хочет из него побольше вытянуть. А еще ему подумалось, что она живет одна, — Эрленду, чтобы сделать тот же вывод, потребовалось не более пяти минут, такой был похоронный вид у обстановки в ее доме.

— Ну, по крайней мере, я не нашел медальона, — признался Сигурд Оли и отхлебнул из чашки; холодный, значит, она налила чай заранее и ждала его. Поднял глаза и смерил хозяйку взглядом, пытаясь понять, что происходит.

— Понятно, — сказала она. — А кстати, вы женаты? Я прошу прощения, это ведь совсем не мое дело.

— Нет, что вы, ну да, не женат, но мы живем вместе с моей подругой, — ответил Сигурд Оли, покрываясь мурашками.

Что за черт?

— А дети есть?

— Нет, пока что нет, — сказал Сигурд Оли.

— А почему?

— А?

— Почему у вас до сих пор нет детей?

Что здесь вообще происходит, алло?! Сигурд Оли отхлебнул еще чаю в надежде выиграть время.

— Стресс, наверное, вот почему. У нас же столько работы, у обоих. Работа у нас такая, что все время на нее уходит, какие уж тут дети.

— То есть на детей у вас нет времени? А на что же вы тогда его тратите? Кстати, а кем работает ваша подруга?

— Она работает в компании, производящей программное обеспечение, — отчитался Сигурд Оли и решил следующим ходом поблагодарить хозяйку за чай и сказать, что ему пора работать. Он, видите ли, не нанимался обсуждать с какой-то покрытой пылью веков старой девой из Западного квартала свою личную жизнь. Что она вообще себе вообразила, что это еще за допрос?! Оно конечно, этому бабью только дай сунуть нос в чужие дела, скучно же одной-то! Только при чем здесь Сигурд Оли?

— И что, хорошая девушка? — спросила Эльза.

— Зовут Бергторой. — Тон Сигурда Оли не содержал и намека на вежливость. — Шикарная девушка, вам и не снилось.

Улыбнулся.

— Но с чего это вы?..

— Знаете, у меня никогда не было настоящей семьи, — сказала Эльза. — Не было детей. Ни

детей, ни мужа. Последнее меня как раз не печалит, а вот детей я бы иметь хотела. Было бы им сейчас лет по тридцать. Я периодически воображаю себе, как бы это было. Взрослые дети, я их сама вырастила. И знаете, я даже толком не понимаю, как так вышло. Вы и оглянуться не успели, а вам уже пятьдесят. Вот, скажем, я врач. Когда я начинала, женщин-врачей еще почти не было. И приходилось много работать, точно как вам. Никакого времени ни на что, какие уж там дети. На собственную жизнь времени не было. Я хочу сказать, то, чем вы сейчас занимаетесь, — это не жизнь. Это только работа, больше ничего.

— Ну да, вы правы, но меж тем мне…

— Беньямин вот тоже не смог завести семью, — продолжила Эльза, не заметив, как ее перебили. — А ведь он больше от жизни ничего и не хотел. Только и думал, как завести семью. С той самой женщиной.

Эльза встала, Сигурд Оли последовал ее примеру. Он думал, она собирается отпустить его работать в подвал, но она подошла к огромному дубовому шкафу с изящными стеклянными дверцами и резными ручками на ящичках, выдвинула один из них и вынула оттуда небольшую китайскую шкатулку. В шкатулке оказался серебряный медальон на тоненькой цепочке.

— От нее у него остался только локон, — сказала она. — Вот в этом медальоне, там еще и ее фотография. Ее звали Сольвейг.

Эльза грустно улыбнулась:

— Зеница его ока. Сливки его кофе. Не думаю, что это она лежит там на Пригорке. От одной мысли о чем-то подобном меня бросает в дрожь. Ведь это бы значило, что Беньямин ее убил. А такого не может быть. Я совершенно в этом уверена. А ее волосы позволят и вам в этом же убедиться.

И она протянула медальон Сигурду Оли.

Он сел обратно в кресло и осторожно открыл медальон. В нем лежал черный локон и фотография его хозяйки. Сигурд Оли немного тряхнул медальон, чтобы, не прикасаясь к локону, сдвинуть его и получше разглядеть фотографию. Что там? Невысокого роста девушка лет двадцати с небольшим, черные волосы, красивые изогнутые брови, огромные глаза. Выражение лица загадочное, но решительное, изящный подбородок. Вот, стало быть, какая она, Сольвейг, невеста Беньямина.

— Прошу прощения, что я не сразу вам его отдала, — сказала Эльза. — Я хорошо все обдумала и поняла, что не смогу уничтожить этот локон. А поэтому будь что будет.

— Не понимаю, зачем вам было его скрывать от нас.

— Я же говорю, мне нужно было все обдумать.

— Разумеется, но…

— Я, понимаете ли, едва чувств не лишилась, когда ваш коллега, кажется, его зовут Эрленд, намекнул, что, может быть, там на Пригорке лежит она… но потом я хорошенько подумала и…

Эльза пожала плечами.

— Но позвольте, даже если ДНК-анализ покажет, что это она, — сказал Сигурд Оли, — это вовсе не будет означать, что ее убил Беньямин. Анализ ничего такого показать не может. Даже если это она, можно вообразить себе тысячу вариантов, при которых…