Каменный Пояс, 1980
Шрифт:
Целинники трудились поистине самоотверженно.
Каждый день газеты называли имена новых героев.
Никакие нормы не могли устоять перед натиском и энергией энтузиастов.
Вот хроника тогдашних рекордов на уборке.
Григорий Кикот из совхоза «Адамовский» доводит выработку до 60 гектаров в день.
Предел?
Степан Шеркунов из совхоза «Комсомольский» доказывает, что техника в умелых руках способна на большее — убирает за день 75 гектаров.
Потолок?
В спор рекордсменов вступает Сергей Лычагин из нашего совхоза «Восточный». Сутки работает — и всю целину облетает
Даже сейчас такие показатели на жатве внушают особое уважение. Но разве можно сравнивать нынешнюю технику с той, что работала на полях тогда? Комбайнов было много прицепных, а значит, успех зависел от синхронных действий тракториста и комбайнера. Да и технические возможности тогдашних степных кораблей не идут ни в какое сравнение с «Нивами» и «Колосами».
Нужно было обладать недюжинной выдержкой, неиссякаемым трудолюбием, чтобы на такой технике добиваться результатов, которые любому механизатору делают честь и сейчас.
Била ключом творческая инициатива целинников. Вот сейчас широко взято на вооружение групповое использование техники — ипатовский метод. А я смело могу сказать: начало ему положено еще на целине. Много писалось тогда о шофере Г. Гневашове. Он вывозил зерно из совхоза «Комсомольский». Вот уж был новатор! Это по его предложению в хозяйстве организовали первое, по сути дела, комплексное звено по уборке урожая. В него вошли два комбайна и автомашина. Комбайны убирали хлеб на одной загонке, а Гневашов на грузовике отвозил зерно сразу от двух. Причем загрузка кузова шла прямо на ходу.
Решающим фактором соревнования становилась сила личного примера. Однажды увидел я на полевом стане, что ребята как-то особенно внимательно рассматривают свежий номер областной газеты. Поинтересовался, что же там напечатано. Мне показали статью «Подвиг комбайнера». Прочитал ее, что называется, залпом и ронял, что именно взволновало ребят.
В заметке рассказывалось о комбайнере Кинделинской МТС Сергее Степановиче Тертичном. Стал комбайнером еще в 1936 году. В 1942 году добровольцем ушел на фронт. Через два года попал в госпиталь. Перенес пять сложных операций. Но и самые искусные хирурги ничего не могли поделать с раздробленной снарядом ногой. Домой Тертичный вернулся на костыле.
Ему предлагали «легкую работу», а он, несмотря на категорические возражения врачей, снова становится комбайнером.
Легко ли было Тертичному под палящим солнцем выстаивать на мостике, да еще на костыле, по 14—15 часов в сутки? А в то памятное лето Сергей Степанович убрал 1016 гектаров хлебов и намолотил свыше 14 тысяч центнеров зерна.
— Равнение на Тертичного! — это был едва ли не самый популярный в то время трудовой девиз.
Сергей Лычагин… О нем я уже рассказывал. Жатва 1956-го раскрыла его характер. В разгар подготовки к ней заглянул он ко мне и решительно сказал: «Думаю тоже взять комбайн». Я было возражал: «У бригадира и так дел невпроворот, руководи другими». Но он настаивал: «Буду с ребятами на одной загонке работать — так руководить легче». В конце концов согласился: что же, пусть рабочее место передового бригадира будет на мостике комбайна.
Потом Сергей сообщил мне доверительно: «Хочу с Тертичным потягаться». Этот
Убирать было нелегко. Не хватало запчастей. Комбайны приходилось ремонтировать в примитивных полевых условиях. Выработка во многом зависела от технического состояния буксировавшего комбайн трактора.
Но мне всегда нравилось, как в дружном коллективе Сергея Лычагина относились к технике. Уж так тщательно за ней ухаживали! В иных бригадах подчас недоумевали: быть того не может, что лычагинские комбайны ни минуты не простаивают, просто начальство не хочет простои показывать, дабы знатного бригадира не позорить.
Я в таких случаях говорил: «А вы приезжайте чуть свет на полевой стан и поймете, почему лычагинцы не знают простоев».
«Чуть свет» — это означало на нашем целинном языке в ту уборку 4—5 часов утра. Иные трактористы да комбайнеры в это время вторые сны досматривают, а в звене Лычагина занимались профилактикой и ремонтом уборочных машин. Потому-то весь день и не было на загонках вынужденных остановок.
Тогдашние сутки начинались и заканчивались под гул моторов. На элеваторы неиссякаемым потоком шел хлеб целины. Очень хорошо об этом написал наш земляк поэт Александр Возник:
В миллионы пудов ныне меряем Урожайную силу степей. Оправдали Отчизны доверие Новоселы работой своей.У нас в совхозе внимательно следили за успехами Сергея Лычагина. До предела уплотнив время, обеспечив бесперебойную работу техники, он день ото дня увеличивал намолоты.
Лычагин был явно настроен на большой целинный рекорд.
Росли цифры на доске показателей.
Начал с ежедневных намолотов в 400 центнеров. Хорошо. Но хотелось большего. И вскоре из бункера стали выгружать по 500, а затем и по 600—700 центнеров. Таких суточных намолотов до Лычагина в целинных хозяйствах не добивался никто.
Нелегко давались высокие результаты. Лычагин и его помощники осунулись, похудели. Обедали наспех, по очереди, не останавливая комбайн. Забыли на время о сне. Вздремнут часок-другой по очереди прямо в поле — и снова за дело.
Большой хлеб требовал и больших перегрузок. Так же, как сейчас, героев жатвы чествовали принародно. Выезжали прямо к загонкам, преподносили на рушниках хлеб-соль, букеты полевых цветов. Повара пекли «виновникам» торжества именные целинные пироги или готовили любимые блюда. Не знаю как где, а в нашем совхозе уже тогда стали рисовать на бункерах комбайнов звезды за каждую тысячу центнеров намолоченного или за каждые сто гектаров скошенного хлеба.