Каменный Пояс, 1980
Шрифт:
Постепенно налаживался целинный быт.
Стучали топоры по всему поселку, росли кирпичные стены будущих домов, школ, клубов. Целина строилась. Интенсивно, основательно, с перспективой.
Как-то позвонил мне директор совхоза «Тобольский» Венедикт Дмитриевич Балабанов:
— Приезжай, будем обсуждать проект центральной усадьбы. И тебе нелишне послушать.
Я, откровенно говоря, чуть было не обругал его тогда:
— Пахота идет. В поле дел невпроворот, а ты с фантастическим проектом носишься.
А он спокойно мне отвечает:
— Что мы — одним днем живем? Пора уже думать и о том, какими будут наши
Обозвал я в сердцах Балабанова «прожектером», но приглашение принял.
Приезжаю, а все уже в его директорском «кабинете». Я и сейчас без улыбки не могу произносить это слово. Посередине палаточного городка был врыт в землю сколоченный из грубых досок стол. Его-то Балабанов, человек с юмором, и окрестил своим «кабинетом». За этим столом, прямо на виду у всего поселка, он проводил совещания, заседания, давал указания, отчитывал провинившихся.
Балабанов, поднявшись из-за стола, представил архитектора. Фамилию его я запомнил: Коханов.
И вот этот архитектор Коханов стал рассказывать, каким ему представляется проект будущей центральной усадьбы совхоза. Одноквартирные и четырехквартирные жилые дома, клуб, столовая, средняя школа, больница, стадион… Все это окружено зеленым кольцом насаждений… А производственные постройки вынесены подальше от центральной усадьбы.
Мы, директора совхозов, сначала улыбались, а потом блокноты достали, стали записывать, что и во сколько обойдется, засыпали архитектора вопросами.
Когда разъезжались, я поблагодарил Балабанова за приглашение, а архитектора пригласил заехать в «Восточный», чтобы услышать его мнение о том, как надо застраивать центральную усадьбу нашего совхоза.
К чести руководителей совхоза «Тобольский» они сразу взялись за осуществление намеченных планов строительства. Правда, обнаружился дефицит материалов. Но и тут в хозяйстве вышли из трудного положения. Решено было использовать местные строительные материалы. Недалеко от поселка нашли и камень, и песок, и глину. Не отставали от соседей и мы. Сразу, однако, ощутили недостаток строителей. Об этом узнали шефы в Орске. И вот в один из дней к нам прибыло сто человек — каменщики, штукатуры, маляры. Пробыли они у нас 10 дней, но след оставили добрый: было возведено 10 четырехквартирных домов. Помогли нам шефы и техникой. Орская ТЭЦ прислала автокран, стройтрест — бетономешалку, завод имени Чкалова — экскаватор.
Если говорить о размахе строительства на оренбургской целине, то следует назвать такую цифру: только в первом полугодии 1954 года совхозы получили от государства на эти цели свыше 27 миллионов рублей.
А наш совхоз «Восточный» за весь 1954 год лишь на строительство центральной усадьбы израсходовал 3 миллиона 300 тысяч рублей. Новоселья отпраздновали в 32 новеньких четырехквартирных домах. Распахнула двери семилетняя школа. 47 детей рабочих совхоза начали первый в своей жизни учебный год.
У меня хранится фотография. На ней изображен момент футбольной атаки. Нападающий гонит мяч, а вратарь приготовился отразить удар.
Футбольный матч состоялся 25 июня 1954 года. В этот день на целине проходил большой физкультурный праздник. Впрочем, лучше привести заметку, которая 26 июня была опубликована в газете «Правда». Вот она:
«Чкалов. В совхозе «Восточный» состоялись соревнования физкультурных коллективов
Целинные свадьбы… Скромные, трогательные — неповторимые. Не дарили тогда молодожены друг другу обручальных колец. Где их было взять… Зато крепче драгоценного металла скрепляла сердца любовь, родившаяся под высокими степными звездами, испытанная дождями и метелями, пересилившая все невзгоды пока еще неустроенной целинной жизни.
Запомнилась свадьба Андрея Щербакова.
Молодожены скрепили печатями свой семейный союз в поселковом Совете. А где начинать совместную жизнь? Опять в палатке? «Нет, — решили в бригаде Сергея Лычагина, — молодым нужна квартира». Но дом еще только строился. И тогда созрело решение: не дожидаться сдачи всего дома, подготовить к заселению квартиру молодоженов. И сделать это руками бригады, организовав несколько субботников. Так и поступили. На отделке будущего жилья для молодых с энтузиазмом работали все. Сами и стены белили, и полы настилали, и окна стеклили…
Установилась добрая традиция — в день свадьбы сажать деревца. И в совхозах появились целые «аллеи молодоженов».
В те дни на целине пели:
Строим много, строим бурно, Клуб, пекарня, ясли, дом… Заживем мы здесь культурно, Как и в городе любом!Первая целинная борозда… И в документальных фильмах ее показывали. И стихи о ней писали. И песни о ней сложены.
Недаром все это. То было, конечно, событие огромного исторического значения. Борозда, проложенная там, где веками не ступала нога человека, знаменовала собой начало новой вехи в развитии социалистического земледелия, говорила о его больших возможностях, подчеркивала качественно новый, невиданный по масштабам, скачок в производстве зерна.
Тот, на чьих глазах прокладывались первые целинные борозды, не забудет этого никогда.
В нашем совхозе начать пахоту наметили на 13 мая.
А сколько было хлопот до этого!
Всем совхозом решали, где проложить первую борозду. Пришли к мнению: в бригаде Сергея Лычагина.
Такой выбор был не случайным. В бригаде первыми организовали курсы по изучению тракторов и за короткие сроки подготовили достаточное количество механизаторов, многое сделали по налаживанию быта и благоустройству бригадного палаточного поселка. Никто здесь не заболел «чемоданной лихорадкой» — не уехал домой.
На партийном и рабочем собраниях единогласно постановили: прокладывать первую целинную борозду лычагинцам, а уж сама бригада пусть назовет тракториста, который поведет по целинной степи первый трактор с плугами…
С полной уверенностью могу сказать: каждый в бригаде мог претендовать на роль первопахаря. Хорошие люди там подобрались: почти все из рабочих, знающие цену труду и умеющие дорожить доверием коллектива. Но нужен был, как говорится, самый-самый!
Как-то под вечер, когда до начала пахоты оставались считанные дни, дверь в мой палаточный кабинет распахнулась, и я увидел Лычагина в окружении ребят. Спрашивать о цели визита не нужно было. «Кто?» Вперед вышел Иван Спирякин.