Камер-паж ее высочества. Книга 1. Часть 1
Шрифт:
Тяжело вздохнув, дуэнья, с детства растившая младшую дочь герцога подошла к кровати и присев на самый краешек, осторожно провела по спутавшимся волосам.
Ей не требовалось объяснений, чтобы понять, что произошло с ее воспитанницей. Конфликт между Энарией и Ардуном, незаконнорожденным сыном герцога, которого он признал своим из-за врожденного благородства, длился с самого детства. С тех самых пор, как умерла мать девочки, вторая жена герцога.
Графиня Розалинда де Брюнье, была приставлена к тогда еще совсем маленькой девочке, оставшейся без матери. За время воспитания юной леди опытная графиня умела
– Успокойтесь, госпожа, не надо совершать скоропалительных действий, пожалуйста. Лучше расскажите старой воспитательнице, что у вас произошло. – дуэнья попыталась успокоить разгневанную девушку.
Старшая, опытная подруга окинула покои юной миледи привычным взглядом.
Роскошь и богатство. Довольно большая комната, по стенам которой во множестве были развешаны расшитые руками гобелены. Какие-то из них вышивала еще покойная миледи Рита, умершая родами, вместе с младенцем, младшим братом Энарии.
Редкостной красоты была женщина, дочь во многом переняла черты матери, к своим шестнадцати годам ставшая первой красавицей Королевства. Уже и сваты от многих дворян подтягивались в замок ее отца.
Но старый герцог не спешил отпускать любимую дочь от себя, подыскивая ей наиболее выгодную партию. Ну или просто, как можно дальше отдвигая этот момент. В любом случае, рано или поздно, Энарию отдадут замуж… вопрос за кого…
«А может, это и к лучшему?» – думала не старая еще дуэнья, не пытаясь больше утихомирить девушку – сама успокоится. Не впервой чай.
За долгие годы, Эни стала ей больше чем просто воспитанницей. Розалинда относилась к ней, как к своей родной дочери, которой никогда не имела. Всю свою женскую нежность и ласку она дарила осиротевшей наполовину в четыре неполных года девочке.
Да, замужество, наиболее лучший вариант. Как не крути, но здесь Энария на особом счету. Как же, любимица герцога, который в ней просто души не чаял.
После смерти миледи Риты, герцог, и так, не отличавшийся особой добротой, ещё крепче сжал хватку на своем лене. Твердой рукой наводя порядок. Казалось, что он решил построить на своих землях рай для жителей. Каленным железом, а порой и пеньковой веревкой, но у него получалось держать в узде даже зажравшихся дворян, кои посматривали в сторону столицы Королевства – порядки для тех, кто не желал трудиться на благо собственных земель и подданных, там были гораздо лучше.
Это только старый герцог, хотя какой он старый, в самом расцвете сил, воспитанный в рыцарском духе, все желал сделать герцогство сильнее и лучше. В идеале, вообще выйти из подчинения королю. Как любой рачительный хозяин, он бы хотел, чтобы все доходы с земель оставались внутри герцогства. Но приходилось часть собранных налогов отправлять в казну Королевства.
На этой почве ему постоянно приходилось отстаивать собственные интересы от загребущих лап королевских чиновников. Пока это ему вполне удавалось. Ведь его власть была не дарованной королем, а передалась по наследству. Династия же герцогов была даже немного древнее королевской. По сути, единственное, что связывало своенравного герцога с королем – личный вассалитет. Вынужденный.
Ну да, странно было бы иметь полностью независимое государство почти в середине Королевства. Поэтому спасая герцогство от захвата, прадед нынешнего правителя и принес присягу Королю.
Единственным человеком, к котором герцог относился без своей привычной строгости, была Энария. В дочери он души не чаял. Все самое лучшее для нее. Любой каприз. Ей прощались любые шкоды, даже те за которые, кого другого могли наградить плетьми.
Даже наследник – старший сын герцога, и то не был так обласкан. Но, с другой стороны, оно и понятно – Наследник. Человек, на которого ляжет вся тяжесть ответственности за герцогство после того, как правитель отойдет от дел.
– Ненавижу! Ненавижу, ненавижу! – Энария резко села на кровати, скинув этим движением руку няни со своей спины. – Рози, ты же поможешь мне? – она подняла свои красные, сверкающие отблесками пламени глаза на свою воспитательницу, и шмыгнула носом. – Я хочу растоптать эту ошибку природы, он не достоин жить!
В сердцах сказала, как будто плюнула.
– Госпожа, может не стоит совершать скоропалительных поступков? – уговаривающим тоном, глядя на свою подопечную произнесла Розалинда. – Может, стоит сказать отцу? Вы же знаете, он быстро поставит вашего братца на место. – голос графини при упоминании Ардуина наполнился презрением.
При дворе бастарда, прижитого от худородной дворянки, не жаловал никто. Да, герцог пожаловал ему баронский титул, но… Благородства в нем не было ни на гран. Злопамятный, вечно нарывающийся на неприятности. Он лебезил перед отцом и старшим братом-наследником, но всех, кто был ниже происхождением или положением при герцогском дворе терроризировал со страшной силой.
А уж, как он доставал сестру…
Только одного намека герцогу, что этот слизняк обижает Эни, и никто бы не позавидовал участи барона. Вот только Энария ни за что не расскажет об этой войне своему любимому папочке. Уж что-что, а для нее принципиальным было самой обуздать этого наглеца.
– Нет… Рози… Я все решила… Я убью этого мерзкого Ардика, и сбегу… – голос Эни дрожал от едва сдерживаемой ненависти. – Если ты не поможешь, то я сама… Отравлю… Или нет, лучше зарублю мечом! – Розалинда тяжело вздохнула, зная характер своей подопечной, она нисколько не сомневалась, что та вполне способна претворить свои угрозы в жизнь.
Характером Энария пошла в отца. Такая же целеустремленная и самостоятельная. Даже временами чересчур, но что поделаешь. Выросла она под мужским влиянием своего строго отца и старшего брата. Отсюда и характер такой жесткий. Ей явно не хватало мягкости, которую привила бы мать. Розалинда, как бы не старалась, все равно оставалась лишь ее наставницей и воспитательницей, ну и чуть-чуть подругой.
– И что же в этот раз натворил молодой господин? – спросила она, ожидая услышать очередной рассказ, о том, как сводный брат подкинул Энарии крысу или пауков, которых она панически боялась.
Но нет, в этот раз дело было действительно серьезным.
– Он…Он… – Эни всхлипнула, что для нее было не свойственно, а потом внезапно заледеневшим и абсолютно спокойным тоном произнесла. – Он изрезал портрет мамы. Я его убью!
Мда…
Графиня обреченно опустила руки. Ардуин явно доигрался. Энария, не помнившая мать по причине малолетства, весьма трепетно относилась к единственному прижизненному портрету миледи Риты.