Камера смертников

Веденеев Василий Владимирович

Приказав шоферу остановить машину, Конрад вышел и полез на насыпь. Ноги скользили в грязи, из-под подошв сапог сыпались мелкие камушки, налетавший порывами ветер рвал с головы фуражку, и ее пришлось придерживать затянутой в перчатку рукой. Ветер донес до него сквозь шум проходящего состава несколько слов, но потом все снова заглушил стук колес.

– Какие новости? – поприветствовав собравшихся, поинтересовался Бютцов, дождавшись, пока пройдет состав.

– Здесь он спрыгнул, – показал на кювет размахивавший руками эсэсман. – Нашли его шапку, собаки взяли след.

–

Давно? – прикуривая сигарету, Конрад бросил быстрый взгляд на циферблат наручных часов: пока обнаружили исчезновение смертника со станции, пока организовали погоню, пока привезли ищеек, успело наступить утро. След должен оставаться еще свежим, однако у беглеца есть неоценимый опыт нескольких побегов и он хорошо знает, как нужно уходить от преследования.

– Прорабатывают, – хмуро бросил начальник СС и полиции безопасности, уклонившись от прямого ответа на вопрос. – Он вошел в лес по ту сторону полотна.

Бютцов брезгливо покосился на облезлую грязную шапку, которую держал в руках один из солдат, потом перевел взгляд себе под ноги – камни, грязь, небольшой, не до конца растаявший сугробчик под откосом. Какие тут следы?! Если в лесу еще лежит снег, то это поможет погоне. Ну а если смертник специально выбирал просохшие поляны и, не жалея себя, лез в воду, то надежды на его скорое обнаружение растают быстрее, чем оставшийся под откосом кусок ноздреватого, серого снега.

По другую сторону насыпи чернели кусты, за ними виднелась раскисшая пустошь с желто-бурыми пучками прошлогодней травы, а дальше начинались заросли. Когда начали бороться с диверсиями лесных банд, провели вырубки. Кусты так и не разрослись и оставались низкими, их не стали вырубать. Зато по краю опушки все деревья были безжалостно вырублены, и отсюда хорошо просматривались еще не успевшие потемнеть торцы низких пней. Но дальше-то все равно густой смешанный лес!

Редкие убогие деревеньки, вечно пьяные, удивительно тупые полицаи, злобное население, в лесах прячутся банды партизан, непролазная грязь весенних дорог и почти незамерзающие, а сейчас тем более, с наступлением тепла ожившие бескрайние болота с жуткой трясиной, буреломы, овраги, глухая чащоба – вот что такое этот лес, в который успел уйти разыскиваемый смертник.

– Где остальные? – стряхнyв пепел с сигареты, спросил Конрад.

– С ними работают, – едва раздвигая стынущие на ветру губы, проворчал начальник СС и полиции Лиден. – Как только обнаружили побег, всех его сокамерников тут же отправили обратно и взяли на допросы. Правда, – уныло добавил он, – у меня нет никакой надежды на успех. Ну что вы стоите? Радуетесь приезду господина штурмбанфюрера? – зло заорал он на подчиненных. – Делайте свое дело!

Эсэсманы шустро бросились в разные стороны – одни к машинам, другие к сваленным под откос остовам сгоревших вагонов.

– Пойдемте отсюда, – предложил Бютцов. – Холодно, ветер, да и больше здесь мы все равно ничего не получим. Не вернется же он за своей шапкой!

Начальник СС и полиции согласно кивнул и первым начал спускаться с откоса к машине Конрада.

– Что с начальником тюрьмы? –

не доходя до автомобиля, Бютцов слегка придержал Лидена за локоть.

– Восточный фронт, – повернул тот к нему покрасневшее от ветра лицо. – В назидание другим. Пусть немного стрясет жир, это пойдет только на пользу.

– Пожалуй, – протянул Конрад. – Об этом должно стать известным всему офицерскому составу. Объявите награду за поимку беглеца и не скупитесь! Листовки отпечатаем в самый сжатый срок и отправим во все комендатуры. Подберите нового начальника тюрьмы, а сокамерников беглеца отправьте в ров. Сегодня же.

– Это проще всего, – усмехнулся начальник СС.

– Оберфюрер не хотел бы начинать все сначала, – цепко глядя ему в глаза, тихо сказал Бютцов. – Вы гарантируете?..

– Да, – твердо ответил тот. – Город у меня тут, – он показал крепко сжатый кулак, – а окрестности в тройном кольце. Ему некуда деться, пусть бы он был самим дьяволом! Заверьте господина Бергера в том, что надо ждать хороших вестей.

– Хотелось бы, – усаживаясь в машину и предлагая гауптштурмфюреру место на заднем сиденье, хмыкнул Конрад. – Но когда имеешь дело с такими свиньями, как русские, никогда нельзя быть ни в чем полностью уверенным. Отвратительные люди, непредсказуемые. Как думаете, собаки разыщут его в лесу?

– Нет, – равнодушно ответил Лиден и отвернулся, чтобы скрыть зевоту: ночь выдалась беспокойная и он смертельно устал.

* * *

Антон подошел к зеркалу и вгляделся в свое отражение – чуть мутноватое, с каким-то зеленым оттенком стекло отразило бледное лицо с покрасневшими веками глаз, слегка тронутые сединой виски, успевшую отрасти щетину на подбородке. Седина почему-то поразила, словно он заметил ее впервые – еще до сорока тянуть и тянуть, а виски уже вовсю отливают серебром. Ну, ничего, говорят, это только украшает мужчину.

Волков подмигнул своему отражению и невольно поморщился от рези в глазах – чертова болячка! Врачи утверждали, что это от недостатка витаминов в весенний период и хронического перенапряжения зрения. Витамины сейчас из области фантазии на летние темы, а выспаться тоже только сладкая мечта: частенько он приезжал в тихий домик только под утро и прямо в машине принимал люминал, чтобы успеть добраться до постели и сразу же уснуть, ни о чем не думая, провалиться в забытье, потому что вскоре опять вставать, бриться, менять подворотничок, чистить сапоги, наскоро перекусить, и в управление – работать.

Молоденькую соседку он теперь почти не видел, но, скорее всего, это только к лучшему – перестанут мерещится по ночам те минуты, когда он вышел на кухню и увидел ее стоящую обнаженной в тазу, не будут больше преследовать навязчивые видения ее тонких гибких рук, длинных стройных ног и казавшихся какими-то беззащитными лопаток на худенькой девичьей спине с выступающими позвонками. Так – здравствуйте, до свидания, доброе утро, добрый вечер, встретилисъ-разошлись. Он может в любой момент закончить работу и уехать, а она останется здесь, и война впереди еще долгая-долгая...