Камешек в жерновах
Шрифт:
Удар салмского тарана потряс наскоро собранные бастионы ургаинского моста, стена рухнула, но удачи салмам это не принесло. Выбравшихся на мост латников радды засыпали стрелами, из русла реки взметнулись ледяные иглы и посекли оставшихся в живых. Альма знала свое дело Зафыркали катапульты, заскрипели баллисты и полетели через реку вслед стрелам камни, пылающие бревна и горшки с варевом Загорелись крайние шатры, а за ними запылала и земля на левом берегу. Новые отряды салмов рвались вперед по мосту, но раддское воинство истребляло их дюжинами. Стрелы и камни летели и с салмской стороны, но едва причиняли урон противнику. Заскрипели, сваливаясь с моста, скованные стволы эрнов, и навстречу салмам высыпали
— Что же нам делать? — спросил Саш, шагнув к Лидду. — Будем ждать, пока войско Салмии будет истреблено до последнего воина?
Тот обернулся, и Саш увидел спокойный взгляд.
— Ждать! — бросил Лидд. — И защищать Бангорда, что бы ни случилось. Запомни, враг появится только тогда, когда Эл-Лиа окажется на краю пропасти!
— Разве она еще не на краю? — спросил Саш.
— Еще нет, — жестко ответил Лидд и вновь обратил свое лицо к противоположному берегу, где разгоралась кровавая сеча. Отхлынули от моста салмы, остановились у первой линии укреплений, наскоро собранной короткой ночью, и встретили торжествующих быструю победу раддов сталью. Вряд ли кто из «отребья» на таком расстоянии мог рассмотреть хоть что-то, кроме медленно вздрагивающей и шевелящейся огромной толпы, но Сашу казалось, что он видел каждое лицо, слышал каждый крик, чувствовал каждый удар и принимал на себя все раны, понесенные и той и другой стороной.
— Успокойся, — прошипел с негодованием Лидд, опалив его гневным взглядом. — Раньше срока сгореть хочешь?
И Саш постарался забыться, закрыл глаза, втянул воздух, вспоминая аромат цветов смарага, но он уже смешался с дымом и запахом крови. Поднялся над горизонтом Алатель и, ежась от серого неба в тусклое пятно, медленно пополз вверх. Затекли ноги, уже нервно подрагивали пальцы на руках, а битва только разворачивалась, разгоралась, как разгораются сырые сучья в раскаленных углях. Скоро уже Сашу казалось, что дарджинские барабаны стучат у него в голове. Небо становилось все темнее и темнее, но это не было пеленой мрака, это поднимался дым от сгорающих шатров и земли Дары, вымазанной пылающим варевом. Салмы, которые соединили ряды в четверти ли от берега Маны, где стрелы дарджинских лучников не причиняли им большого урона, и там же сошлись с архами и раддами, постепенно отступили еще на четверть ли.
Уже были порублены более варма архов, уже сгинули мертвые копейщики, а на мосту все еще бурлила неиссякаемая, живая змея раддского войска, которое, даже не обнажая мечи, могло затоптать, утопить своей массой салмские порядки. Выли архи, круша дубинами салмских ратников, выдирая из собственных туш пронзившие их деррские стрелы, шли вперед раддские мечники, лучники, строились ряды пехоты с тяжелыми копьями. И вот уже потянулись, повинуясь неслышному приказу, отряды серых в Ургаин, занимать оставляемые раддами позиции. Двинулись к реке дарджинские лучники.
На берегу появились низкорослые тарры с такими огромными луками, что, только скосив их под углом, можно было натянуть тетиву, иначе лук упирался в землю. И даже катапульты и баллисты войска Бангорда замолчали — все тоньше и тоньше становилась линия салмского войска, по своим можно попасть. Только дерево смараг все так же посылало пряный аромат удивительных цветов сквозь дым и копоть, сквозь запах крови и выпотрошенных внутренностей. И все же армия Бангорда постепенно брала вверх, хотя еще не все силы салмов были брошены в бой, стояли ряды легионов близ раскидистой кроны.
И когда Алатель подобрался к зениту, когда за спиной Саша послышался удивленный голос Свача: «Глядишь, так и живы останемся!» — неведомо как оказавшиеся
— Катран! — донесся рык с вершины холма. — Гони свое стадо сюда!
— Помни! — резко бросил в лицо Сашу Лидд и поспешил наверх.
На вершине холма в забрызганных кровью сером плаще и черной мантии стоял Илла. Черты старого короля стерлись с его лица. Теперь это был уже знакомый Сашу седой человек, только ничем он не походил на крепкого старика, скорее на выкованного из стали, всесильного безумца, безумие которого организованно, продуманно и непреодолимо!
— Смотри, колдун! — обратил он к Лидду горящий взор. — Это не радды и не дарджинцы громят армии Эл-Лиа. Это я их громлю! И этих салмов, что едва сдерживают архов и раддских мечников. И жалкие пять легионов имперцев, которые попытались взять меня, выйдя с фланга. И помогающий им ард стахров. И даже крошечную армию Эйд-Мера, что сейчас испытывает на себе клинки моих воинов у нас за спиной! Разве могут крысы загнать волка? Разве могут рабы тягаться с демоном? Я уже владею Дарой! Еще немного, и я буду владеть Эл-Айраном! Дай мне обещанное. Дай, если хочешь остановить эти смерти. Помни свое слово!
— Разве твоих собственных сил недостаточно для победы в этой битве? — глухо спросил Лидд. — Разве ты уже нашел своего главного врага? Где ты глотнешь силы, если он ударит по тебе внезапно?
— Я уничтожу его, едва он даст о себе знать! — заорал Илла. — Я уничтожу его, даже если мне придется сражаться против всех воинов Эл-Лиа одному! Никакая цена меня не остановит! Смотри!
Он развернулся, взмахнул руками, и мгновенный смерч разодрал тяжелый шатер на лоскуты. На железном пне лежал алтарь Дагра. Край его был срезан, но большая часть покоилась здесь, в дюжине шагов от Саша, от замершего за его спиной «отребья», от напряженного Лидда, от внушающего ужас Иллы. Только цвет алтаря был не желтый, а багровый — так густо полил его демон кровью. Трупы раддских колдунов и их оторванные головы лежали тут же.
— Один удар, — прошептал Илла, — один удар дымного меча — и черная смерть, однажды поразившая эту землю, покажется тебе детской забавой! Выбирай, со мной или против меня!
— Уроды, — обернулся к «отребью» Лидд, — окружите алтарь кольцом, но не подходите ближе дюжины шагов. Повернитесь спиной и не оборачивайтесь, если хотите уйти живыми. Сражайте всякого, кто попробует приблизиться к нам. Быстро! Саш, останься!
Ледяной взгляд демона пронзил Саша, толкнулся внутрь, но не пробился. Стальные пальцы скользнули по лбу, щекам, губам, груди. Саш устоял, только холодный пот выступил на скулах да задрожали колени. Не от страха — от ненависти.
— Крепок! — усмехнулся Илла. — А я не поверил Альме, что у бывшего первосвященника храма Эла в услужении великие маги. Не в них ли кроется твоя сила, Лидд? За неимением демонов Эл-Лиа стала рожать новых Дагров? Так ведь плоть она и есть плоть. Она как якорь, который тяжелее лодки. Не убережется от смерти никакой маг. Дагр не ушел даже с великой силой в руке! Оставьте, слабые дети Эла, судьбы мира сильным! Кровь!
Лидд рванул ворот куртки и снял с шеи светильник, наполненный рубиновой жидкостью.