Камешек в жерновах
Шрифт:
— Разве может быть одна скала древнее другой? — удивился Тиир. — Я-то как раз думал, что все скалы были сотворены Элом в одно и то же время!
— Созданы в одно время, а разломаны на части в разное, — улыбнулась Линга, сжав коленями лук и на пару витков усилив натяжение тетивы.
— Ой, что-то мне кажется, что стрелы не слишком нам помогут, — напряженно процедил Тиир и пошел вперед.
Ущелье постепенно расширялось, спускаясь к невидимой пока долине. Малыш уверенно шагал перед принцем. Леганд озабоченно оглядывался по сторонам и вполголоса что-то бормотал про себя. Линга вскидывала лук на каждый шорох, но пока все обходилось случайными птицами, вспархивающими со скальных уступов. Одну за другой друзья обошли еще несколько куч костей, словно огромный голодный зверь приступал к трапезе на том самом месте, где ему удавалось нагнать жертву.
— Волков было, скорее всего, несколько, — мрачно бросил Тиир.
— Или один, который сначала убил свои жертвы, а затем сожрал одну за другой, — предположил Саш.
— Много! — не согласился малыш. — Возле страшного леса за ущельем всегда были большие волки. Их видел мой дед, дед моего деда и его дед. Только раньше они не подходили к Каменному Лесу, страшный лес был далеко. Теперь волки бродят у самого Каменного Леса! В других племенах есть те, кто сумел спастись. Им повезло, они не успели дойти до алтаря. Они говорили про одного волка, но никто из них не оборачивался. Тот, кто обернулся, остался лежать здесь.
— А мы? — спросил Саш, перешагивая через очередную кучу костей. — Успеем подойти к алтарю?
— Впереди! — махнул рукой шаман. — Впереди черный утес. Видишь? За ним Каменный Лес!
Леганд поднес ладонь к глазам и издал не то сдавленный крик, не то какой-то возглас.
— Ты что? — обернулся Тиир.
— Ничего, — растерянно пробормотал старик. — Показалось, что тут я точно был, правда, с другой стороны.
— Если бы я был где-то несколько лиг лет назад, — медленно проговорил Тиир, опережая шамана, — то не только не вспомнил бы ничего из увиденного, но и давным-давно забыл собственное имя!
— Надеюсь, Эл пошлет тебе долгие годы жизни, — пробормотала Линга, — и я лично уверюсь, что ты действительно потерял память.
— Кое-что я не забуду никогда, — прошептал Тиир, обошел утес и замер. Остановилась в немом изумлении Линга. Шагнул вперед Саш и вдруг понял, что идти дальше не может, поскольку ноги у него задрожали, а дыхание перехватило.
В противоположной стене ущелья, в черной, как и утес, отвесной стене, в гигантской арке, идеально ровно рассекающей скалу, рос Каменный Лес. Точнее, он был вырезан из цельного камня, но вырезан с таким мастерством, что казалось, будто лес не только растет, но даже колышется под слабым ветерком. Тянулись к закруглению арки мощные, черные стволы, их оплетали черные лианы, у подножия кудрявился черный кустарник, в вышине сплетались ветви и кроны, а посередине этого великолепия до зеркального блеска был отшлифован прямоугольник, к которому вели три ступени.
— Алтарь! — гордо произнес малыш, убедившись, что волков нет.
Саш вслед за шаманом взглянул в глубину ущелья. В отдалении зеленела какая-то дымка, стены ущелья чем дальше, тем все более становились пологими, но главным было то, что туда, в неизвестность, вела самая настоящая дорога, которая начиналась как раз от этих трех ступеней перед зеркальным квадратом.
— Это дверь, — мертвенным голосом произнес Леганд.
— Какая дверь? — не понял Тиир.
— Та, которая не откроется уже никогда!
Леганд медленно прошел вперед, поднялся по ступеням, провел руками по зеркальной поверхности, по каменным листьям, растерянно оглянулся:
— Саш, а ведь это, наверное, единственное сооружение, построенное твоим предком, которое дожило до наших дней!
— Что это? — Саш вдруг охрип.
— Ворота Дье-Лиа! Каменные цветы Дьерга! — торжественно произнес Леганд.
— Неужели это не сказки?! — растерянно прошептал Тиир.
— Порой мне самому кажется, что все происшедшее со мной сказка, — пробормотал старик. Он прислонился щекой к камню, обернулся: — Однажды врата Дьерга увидел Бренг и понял, что исполнять его сумасшедшие планы будет именно Арбан! А там, — Леганд махнул рукой в сторону равнины, — там и стояла священная столица Дье-Лиа!
Глава 3
ИСПОЛНЕНИЕ ПРЕДСКАЗАНИЙ
Ближе к полудню косые лучи Алателя почти достигли узников, наверху показались безучастные лица нари, решетка сдвинулась, и на дно ямы опустилось ведро с водой. Затем упало несколько лепешек.
— Праздник у них там, что ли? — утомленно прохрипел Латс, но вслед за Даном и Баюлом напился, размочил лепешку, чтобы разжевать ее лишенными зубов деснами, даже попытался умыться.
Наевшись, Латс задремал, а когда свечерело и Дан, успев обломать о плотный грунт ногти, понуро уселся у земляной стены, их враг, бывший и, как казалось мальчишке, нынешний, хрипло заговорил:
— Не бойся смерти, парень. Особенно когда она дышит в затылок. Я вот смерти не боюсь. Поэтому и одарял ею многих. Неужели ты, когда выходил из Эйд-Мера, собирался выжить? Такая сейчас похлебка заваривается, в ней если не все, то многие растворятся. Вот и твой черед… И мой… Что там обещал тебе нари? Подвиги, которые прославят твой род? Спасение родной земли от погибели?… А смерть обещал? Или ты для собственной славы старался? Зря… В этом вся разница: кто-то спасает мир для самого себя, а кто-то мир ради самого мира. Первый думает о себе, о том, чтобы и мир был спасен, и кошмары ему не снились по ночам о невинно убитых, и о том, как он будет жить в спасенном им мире. Второй не считается ни со своей смертью, ни со смертью невинных, более того, сам убивает вармы, чтобы сохранить лиги. Второй не всегда достигает цели, даже если цель его невелика и он готов ради нее расстаться с собственной жизнью, но первый не достигает ее никогда. Он скорее захлебнется собственной добродетелью!
— Говоря о вторых, на себя намекаешь? — поинтересовался Баюл. — Слышал я уже такие речи. Еще от отцов Гранитного города. И тебя, наверное, Катран твой на этот путь наставил. У сильных мира одно требование — не сомневайся. Не сомневайся, и все будет хорошо, а уж если тебе самому придется для этого погибнуть, то все равно не сомневайся. Жизнь элбана — это мимолетная вспышка на пути времени, так вспыхивай, чтобы осветить путь великим. Они-то, как правило, умирать не собираются!
— Глупец! — Латс погасил мимолетную усмешку. — Тот, кто торгуется, не только никогда не платит истинную цену, но порой не получает и того, за что заплатил. Сомневайся перед дорогой, а уж если ступил на выбранный путь, прочь сомнения.
— Что ж ты, такой умный, умираешь в грязной яме? — взорвался Баюл. — Или мир тобой уже спасен? И кто назначил тебя в спасители? И от кого ты его спасаешь? А не от таких ли, как ты, нужно его спасать?
— И от таких, как я, — тоже, — с усмешкой согласился Латс. — Да и не спасал я никакого мира. Я служил… его спасителю. Его хранителю, если хочешь знать. Ты не поймешь…
— А по мне, не хочу быть ни первым, ни вторым, — неожиданно сказал Дан. — Точнее, симпатичен мне первый, только не такой он. Он не о себе думает. Я не о себе думаю. — Дан почувствовал, что губы у него дрожат, но глубоко вздохнул и продолжил: — Да. Я не хочу умирать. Но сражаюсь не ради себя. Ради друзей. Ради тех, кого ты, Латс, с легкостью готов лишить жизни. А если Эл-Айран можно спасти, только уничтожив лиги элбанов, я не стану на сторону такого спасителя.