Камикадзе. Эскадрильи летчиков-смертников
Шрифт:
Проскользнув за дверь, я вошел в мрачный коридор и стал рассматривать почтовые ящики. Здесь их висело всего шесть. На двух имен не было. На самом крайнем виднелась надпись: «Тоёко Акимото». Похоже, я нашел ту, что искал. Я скинул ботинки, поднялся по лестнице и остановился возле комнаты под номером шесть. Сквозь щель под дверью пробивался свет. Глубоко вздохнув, я постучал и замер. Внутри у меня пылало пламя. Ответа не последовало. Я постучал громче. Наверное, она спала. А может, у нее кто-то был? Этой мысли я вынести не мог и осторожно толкнул дверь. Она подалась, приоткрылась на
– Тоёко, – тихо позвал я. – Госпожа Акимото.
Все это было как во сне. Внизу кто-то вышел из своей комнаты, сильно испугав меня. Ведь здесь жили одни женщины. В коридоре стоял тонкий аромат косметики. Да. Здесь жили только женщины. На стене висели кимоно – одно розовое, другое фиолетовое. Единственным предметом мебели в главной комнате был кофейный столик цвета красного дерева, угольная горелка и две подушки. В дальней комнате лежал матрац. На нем был свернут второй такой же, а также две простыни и ночная рубашка.
Я приоткрыл дверь пошире. На крошечном комоде в дальней комнате лежала пара шелковых чулок – настоящая редкость. Удивительно, как в любом месте можно было определить, что здесь живет женщина! Легкий ветерок гулял по комнате, шевелил чулки и шторы у открытой двери балкончика. Я понимал, что мне нужно уходить. А вдруг все-таки она живет здесь не одна? Как мне тогда извиняться? Да, нужно уходить. Я удивился собственной глупости и ничем не мог объяснить свои поступки… кроме как тем, что мне хотелось увидеть лицо Тоёко, ее глаза. Мне хотелось, чтобы она снова прикоснулась к моей руке и что-нибудь сказала. Что в этом плохого? Я повернулся и уже собрался спуститься по лестнице, как вдруг послышался слабый звон. Он доносился со стороны балкончика. Подняв голову, я попятился к двери. Мягкий звенящий серебристый звук, звук, который приносил в эту душную ночь прохладу. Я слышал его раньше, когда-то очень давно. Да, стеклянные колокольчики висели на балконе, и ветер проводил по ним своими пальцами. Я даже смог разглядеть, как они покачивались, отражая свет, словно миниатюрные звездочки. Уже не думая о том, что со мной произошло, я замер на пороге и слушал этот приятный звон. Через несколько минут внизу хлопнула дверь. В коридоре послышался стук сандалий. Кто-то поднимался ко мне.
Девушка шла по лестнице, опустив голову, и не заметила меня, пока не открыла наполовину дверь. Затем она испугалась и прижала ладонь к губам. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Я попытался что-то сказать и не смог. Девушка держала в руке полотенце и без косметики выглядела другой. Блестящие волосы были распущены и струились вниз по ее спине.
– О, – выдохнула она. – Это ты. Ты меня напугал.
Я открыл рот и с трудом пробормотал:
– Прости. Я ухожу. Я не хотел…
– Нет, – прервала она меня. – Конечно, я не ждала тебя. Я вообще никого не ждала. Только что вышла из ванной и…
– Мне лучше уйти, – сказал я уже более уверенно. – Мне сказали, у тебя сегодня выходной день. Я подумал, что мне нужно сказать тебе, что я не знаю, когда вернусь в «Токиваю». Мы теперь часто вылетаем.
Я не знал, что еще сказать.
– Нет, нет! – Девушка покачала головой. Наши глаза встретились, как вчера вечером, и она протянула мне руку. – Ты же не уходишь… я хочу сказать, это не… Ты же уходишь не навсегда?
– Нет, – убежденно ответил я. – Не навсегда. На время.
– Задержись на минуту, пожалуйста. – Девушка проскользнула в комнату, закрыла дверь, но через мгновение снова открыла ее. – Входи.
– Ты уверена, что мне можно зайти к тебе? – с глупым видом пробормотал я.
Она протянула мне подушки и сказала:
– На балконе еще лучше. Там дует прохладный ветерок и можно смотреть на воду.
Под балконом вниз шла черепичная крыша. За ней виднелся огороженный стеной сад. Вдали над крышами, улицами и деревьями окаймленный белой пеной берег. Откинув назад голову, прикрыв глаза, девушка тихо проговорила:
– Мне это нравится. Такой чудесный запах!
Ветер стал посильнее. Он ласкал ее влажные волосы.
– Мне понравились твои колокольчики, – сказал я. – Их можно слушать вечно. Я давно не слышал таких звуков. С тех пор, как пошел в армию. Где ты их взяла?
– Их подарил мне мой друг, – с улыбкой ответила девушка. – А почему ты не хочешь снять носки и вытянуть ноги, как я?
– И так хорошо.
– Давай. – Она отняла мои ботинки и стянула с меня носки. Пока я смеялся от неловкости, девушка закатала штанины моих брюк вверх. – Вот! Вытягивай ноги. Вот так. Чувствуешь ветер? Разве это не приятно?
– Ага. – Я улыбнулся. – Приятно.
Она была похожа на маленькую девочку – такая же естественная и непосредственная. Я почувствовал себя увереннее. По крайней мере, я не совершил ошибку, придя сюда.
– Помнишь, ты вчера спросила меня…
Тоёко кивнула.
– Можно я задам тебе такой же вопрос? – произнес я.
– Ах это… Мне двадцать четыре года. Я уже пожилая женщина. Старуха.
– Ты сказала, что я напомнил тебе твоего брата. Странно. Я очень удивился, услышав это, потому что несколькими минутами раньше думал о том, как ты похожа на мою сестру Томику.
Мы говорили о своем прошлом почти два часа. Тоёко покинула свою многочисленную семью в Нагасаки в восемнадцать лет и стала жить самостоятельно, работая в барах. Однажды устроилась даже горничной, потом путешествовала с группой танцоров, иногда подрабатывала манекенщицей и вот уже год была официанткой в клубе «Токивая».
– С тобой приятно разговаривать, Ясуо, – сказала она, когда я уходил. – Сегодня первый вечер за несколько последних месяцев, когда я не чувствовала себя одинокой. Ты вернешься?
– Да, да, конечно. Если ты захочешь.
– Конечно захочу. Мы можем встретиться завтра вечером? В десять. Можем прогуляться. Пройдемся по пляжу.
В ту ночь я вернулся на базу переполненным счастьем. Даже полеты уже не выглядели такими ужасными. Да и будущее уже не казалось мрачным. Я почувствовал, как появились лучики надежды. Впервые в жизни я испытывал нежность по отношению к женщине, которая не принадлежала моей семье. Я решил, что жизнь среди одних мужчин месяц за месяцем означала глухую изоляцию.