Камни Рун
Шрифт:
— У тебя остался один достаточно тупой друг, чтобы пытаться тебе помочь, принцесса, — начала Витати, наступая на Отавию и тыча в нее пальцем. — Вон он, стоит и хлопает глазами. Была бы моя воля, ты бы еще в первое утро получила пару монет на дорогу, лошадь, и отправилась восвояси. Но вместо этого мы тащим тебя за собой. И если ты считаешь, что твое общество доставляет мне удовольствие, что я рада выслуживаться перед принцессой дагерийцев, которая без нас двоих не доживет до заката, то ты глубоко ошибаешься. А если ты не можешь справиться с небольшим путешествием, если ты настолько слабая и беспомощная, что пару дней в седле доводят тебя до слез, а потом, когда
Я даже дышать перестал. Наверное, это была самая длинная тирада Витати, которую я вообще когда-либо от нее слышал, а по лицу келандки было видно, насколько ее достали стенания Отавии.
Принцесса внимательно посмотрела на Витати, потом перевела взгляд на меня, виновато стоящего в стороне.
— Ничего не хочешь сказать? — с обидой спросила меня принцесса.
— Нам надо выбраться из империи, — хмуро ответил я. — Как можно скорее. Учителя предал кто-то в Башне, за тобой тоже идет охота… Так что если придется поступать с тобой вот так, чтобы ты держалась в седле, я буду это делать. Не спрашивая и не сожалея, но как сказала Витати — ты вольна сама выбирать компанию.
Девушка посмотрела на меня с какой-то смесью обиды и удивления, после чего наклонилась, подняла кошель и, взвесив серебро в руке, бросила его обратно в руки келандке.
— Мой дед годами боролся с легочной хворью, кашляя и задыхаясь, — ответила принцесса, вздергивая подбородок. — Так что Форлорны знают, что такое бороться за жизнь. Но если в следующий раз ты перевернешь меня пинком, как свинью, и молча начнешь делать что-то подобное, я тебя придушу, келандка.
Витати, которая ловко поймала кошель и уже спрятала деньги в сумках, только оскалилась в ответ, но ничего не сказала. Все понимали, что это пустая угроза — с винефиком даже я не справлюсь, куда там Отавии — но некоторые границы были очерчены. А еще наследница империи взбодрилась: от скованности движений не осталось и следа, и девушка была готова снова прыгнуть в седло.
Глава 3. Зубной скрежет
Экзекуция, которую устроила Витати, на самом деле облегчила состояние принцессы, о чем та сообщила мне на подъездах к городу. Вот только Отавия еще и задала мучивший ее вопрос:
— Почему она просто не объяснила, что будет делать? — спросила принцесса, чуть наклоняясь ко мне из седла, чтобы Витати не услышала.
— А ты бы позволила? — вопросом на вопрос ответил я. — Да после первого же касания тебя бы пришлось точно так же вжимать в землю… Витати просто пропустила этот этап с уговорами. Она всегда так делает.
— Всегда? — спросила Отавия, с опаской глядя на спину винефика, что ехала впереди.
— Всегда, — кивнул я. — У нее два инструмента. Палка и оплеуха, договариваться иначе она не умеет. Или не желает.
— А тебе не кажется это… Неуважительным?
— Что именно?
— Ну что она делает, что творит… И как обращается с людьми, — пояснила Отавия.
Я только пожал плечами.
— Не знаю. Я привык к ней. Да и, по правде говоря, Витати никогда не делала мне ничего плохого.
— Ты же сам сказал, что у нее на все два решения — палка или оплеуха, — удивилась принцесса. — И тебе приходится постоянно терпеть ее побои?
— Ну, побои, это громко сказано, — рассмеялся я, — пойми,
— Добра? Шутишь? — взметнулись брови Отавии.
— Нет, не шучу, — ответил я. — Мой учитель доверил ей свою жизнь когда-то, так что и я легко доверю ей свою. Да уже доверял, если подумать. Витати жестка, но надежна. В тяжелые времена, которые ждут нас впереди, это отличные качества, как мне кажется.
Отавия хмуро посмотрела сначала на меня, а потом на спину уехавшей вперед Витати. Прочие комментарии девушка оставила при себе, но я заметил тень сомнений.
Эта взаимная неприязнь была почти осязаемой. Я ощущал, как Витати противится обществу Отавии, считая ее изнеженной дворянкой, которой с нами не по пути. Отавия тоже была не в восторге от винефика, указывая на ее грубость и почти жестокость. А я стоял меж этих двух огней, как дурак хлопая глазами и не понимая, как мне помирить моих спутниц.
Бросить Отавию я не мог. И дело тут даже не в моих чувствах к ней, и не в том, что произошло в поместье Хаштов. Просто, как я и сказал Витати, она попала в беду. Я слишком хорошо знал по собственной шкуре, что такое быть брошенным и забытым всеми, особенно, когда сталкиваешься с чем-то таким, с чем не сможешь совладать даже в самых смелых фантазиях. Отавия сейчас столкнулась с такими проблемами: ее растили, чтобы править, а не бегать по собственной империи от Саина Торлорна и его людей. Без нас принцесса сгинет, в этом не было никаких сомнений, и чисто по-человечески я этого допустить не мог. Особенно, если цена вопроса — лишняя лошадь, еще один голодный рот и вот эти вот ссоры между Отавией и Витати. Со всем этим я справлюсь, ничего сложного…
Город Битишад не запомнился мне ничем, кроме абсолютно грабительских цен на ночлег. Клянусь бездной, когда за две комнаты хозяин постоялого двора потребовал с нас двадцать серебрушек, я был готов перепрыгнуть через стойку и схватить наглеца за грудки.
— Ожидаемо, — протянула Витати в ответ на мои стенания по поводу дороговизны жилья.
— Не знаю, чего тут можно было ожидать, но за такие расценки стоит подвешивать за ноги на городских воротах, — кисло сообщил я.
— А ты посмотри на нас, — возразила винефик. — Две женщины и молодой магик. На четырех лошадях, в крепкой обуви и новой одежде. Я удивлена, что он по полновесному не попросил. С каждого.
— Я не для того вечерами и ночами горбатился над амулетами, чтобы отдавать по десятку монет за кладовки, которые тут по ошибке называют комнатой, — продолжал бухтеть я. — Кошмар какой…
Отавия же только удивленно наблюдала за нашим обсуждением. Оно и понятно. Для принцессы деньги были чем-то эфемерным, как и цены на товары и услуги, так что высказать на эту тему свое мнение она толком не могла.
Единственное, что меня радовало, так это то, что пару месяцев назад мы с Отавией инкогнито облазили половину Шамограда, постоянно заглядывая на перекус или обед в трактиры и кабаки различного качества. Так что когда нам принесли три порции говяжьего рагу с тушеной репой, а также хлеба, сыра и по большой кружке кислого пива, принцесса не стала воротить нос, а с готовностью взялась за деревянную ложку. Тем более пахло от рагу приятно, а хлеб вообще был, казалось, недавно из печи. Подкачало только пиво, но тут уж что поделаешь — другого в этом заведении не подавали, а брать дорогое вино было бы еще более подозрительно.