Камни вместо сердец
Шрифт:
Облизнув узкие губы, Ричард указал на меня:
– Все это недоказуемо. Уэст мертв…
– Жива его мать. Она может подтвердить, что письмо было украдено, – возразил я. – И потом, в живых осталось не так уж мало людей, находившихся при дворе девятнадцать лет назад, и среди них вполне может найтись кто-то помнящий ваш отъезд вместе с Уэстом. Я могу в ближайшее время заняться этим расследованием. К тому же, король, безусловно, не забыл про то письмо.
Веко Рича дернулось:
– Прикажите принести мне Библию, ваше величество. Я поклянусь
– Вы, продавший душу дьяволу? – спокойным тоном спросила королева.
Сэр Ричард покраснел и открыл было рот, но затем немедленно снова стиснул губы над острым подбородком. Веко его опять задергалось.
– Слушайте меня, Ричард Рич, – сказала ее величество. – Эти две женщины, Эллен Феттиплейс и мать мастера Уэста, теперь находятся под моим личным покровительством. Поскольку Уэст погиб, я буду оплачивать пребывание Эллен в Бедламе до тех пор, пока она сочтет нужным оставаться там. И если что-то произойдет с ней или с Мэтью, я клятвенно обещаю вам – а я свои клятвы выполняю, – что расскажу королю обо всех ваших подвигах, начиная с кражи того письма, которое известило Екатерину Арагонскую о намерениях короля развестись с ней.
Рич ничего не ответил. Лицо Екатерины вспыхнуло гневом:
– Вам понятно? Отвечайте своей королеве, невежа!
Ответ его прозвучал совсем негромко:
– Понятно, ваше величество.
– Еще один вопрос, – добавил я, и голос мой переполняла ненависть к Ричарду. – Он заставил меня написать завещание и хранит его экземпляр. Его следует уничтожить.
Королева повернулась к Уорнеру:
– Роберт, мастер Рич в течение часа доставит вам этот экземпляр, и вы лично его уничтожите.
Сэр Ричард смотрел на королеву загнанными, дергающимися глазами. Она ответила ему жестким взглядом.
– Будет исполнено, – ответил он.
– Хорошо. Тогда убирайтесь прочь. И впредь не попадайтесь мне на глаза.
Рич поклонился и попятился к выходу из комнаты. Оказавшись в дверях, он бросил на меня взгляд, без всяких обиняков говоривший, что, если мне когда-либо случится угодить в его лапы, меня ждет смерть, медленная и болезненная, осуществленная под его руководством.
Когда дверь за ним закрылась, я облегченно вздохнул. Уорнер также заметно расслабился. Лишь сама королева гневно смотрела на закрытую дверь.
Роберт отвел нас с Бараком к воротам Портчестерского замка. По пути он молчал, но при расставании негромко заметил:
– Королева может захотеть выдвинуть обвинения против сэра Квинтина Приддиса и его сына, однако я посоветую ей не делать этого. В таком случае дело Кертиса всплывет на поверхность, а это повредит Суду по делам опеки. Король ценит приносимый им доход, и я не хочу, чтобы ее величество спорила с ним.
– Я понимаю вас, – согласился я.
Адвокат глубоко вздохнул:
– И после всего этого, я полагаю, что будет много спокойнее, если королеве больше не придется наставлять вас в каких-либо делах.
Я кивнул:
– Учитывая то, куда ее завело это дело?
– Если вы любите ее так же, как и я, то оставите ее теперь в покое.
– Согласен, мастер Уорнер. И еще раз извините меня за несправедливое обвинение.
Кивнув, мой собеседник протянул мне руку:
– Прощайте, Мэтью.
– Прощайте, Роберт, благодарю вас, – сказал я и, помедлив, предупредил его: – Опасайтесь Ричарда Рича. Боюсь, я превратил его во врага королевы.
– Я не забуду об этом.
Я проехал рядом с Джеком по мосту через ров. Взгляд мой коснулся моря и вернулся обратно. Я глубоко вздохнул.
– Едем в Хойленд, – проговорил я. – А оттуда домой.
Повернув, мы поехали прочь от Портчестерского замка, удаляясь от моря.
Глава 50
Через два часа мы уже подъезжали по узкой дорожке к Хойлендскому приорству. Въехав в ворота, мы увидели дом. Цветы бедной Абигайль по большей части засохли, а на прежде опрятных лужайках выросла довольно высокая трава. Окна были закрыты ставнями, а мишени возле сестринского кладбища уже исчезли.
Еще недавно с облегчением вернулся на сушу, но тут, подъезжая к крыльцу, ощутил, что мягкая поступь коня вдруг уподобилась качке ненадежной палубы. Вцепившись в поводья, я остановил Нечета, и тяжело дыша, зажмурил глаза.
– С тобой все в порядке? – встревожился Барак.
– Да. Подожди минуту.
– Здесь Дирик.
Я открыл глаза. На ступенях крыльца в черном одеянии стоял Винсент, хмурившийся в нашу сторону. Вид его вернул мне силы: я не мог позволить этому человеку увидеть мою слабость. Дирик что-то крикнул через плечо в зал, и оттуда выбежал мальчишка, чтобы принять коней.
– Ну, вернулись, наконец, – произнес мой коллега своим скрипучим голосом, когда мы оказались рядом. – Прошло уже четыре дня. Мастер Хоббей вне себя от беспокойства. А где Эмма? Вы нашли ее?
Я невольно улыбнулся. Даже сейчас этот человек стремился казаться убедительным. Тем не менее я понимал, что он весьма встревожен и опасается, что может раскрыться все, что Хоббеи проделали над Эммой.
– Я нашел ее, Дирик. Однако она не захотела возвращаться со мной и убежала… я не знаю куда, – рассказал я.
– Мы слышали о гибели «Мэри-Роз», о нападении на остров Уайт…
– Французам не удалось захватить его. Но они по-прежнему торчат в Соленте, – ответил я.
К тому времени я уже согласился со своим помощником в том, что не надо ничего рассказывать здесь о нашем пребывании на борту «Мэри-Роз». Не было никакого смысла делать это.
– Лужайка начинает приобретать запущенный вид, – заметил я.
– Половина слуг разбежалась, – буркнул Винсент. – Ушла даже старая карга Урсула, потому что дом, видите ли, проклят. Все бросились в деревню заискивать перед Эттисом. Кстати, его выпустили из тюрьмы. Мастер Хоббей сдержал свое слово.