Канабэ-тян этого не делала
Шрифт:
— Сука. Сучка. Ты моя сучка!
Его слюна капала Шоуко на лицо, от его мерзкого дыхания её мутило.
— Ты моя личная шлюха!
С какого момента Шоуко перестала сопротивляться? Когда сводный брат в первый раз зашёл в её комнату, Шоуко не поняла, что ему нужно. Воровато оглядываясь, он присел на её кровать.
— Что-то случилось братик?
— Ты такая красивая Шоуко-тян!
Его холодная липкая рука скользнула под одеяло и полезла под пижамные брюки Шоуко. В первый момент она впала в ступор и позволила ему засунуть руку себе между бёдер. Потом, опомнившись, она начала сопротивляться и тогда он ударил её. Ударил по лицу так сильно, что у неё искры посыпались из глаз. Её никто раньше не бил, это было впервые. Она перестала вырываться и тогда он в первый раз изнасиловал её. Шоуко помнила, как после полового акта он пихал свой липкий от крови член ей в рот со словами.
— Слижи своё дерьмо сучка!
Его лицо, которое Шоуко всегда считала красивым, сейчас показалась ей ужасно уродливым. Потом
— Ты мой личный мастурбатор! Мой туалет для спермы!
Брату нравилось оскорблять её. Наверное, он самоутверждался, таким образом, стремился максимально унизить её, растоптать. Шоуко сама не могла понять, как она до сих пор не сошла с ума от всего этого.
Она помнила своё первое впечатление, когда отец повёз её знакомиться со своей новой "мамой". Так он выразился. Отец выглядел смущённым и Шоуко это показалось тогда даже милым. Вообще она искренне старалась порадоваться за отца. Он заслужил счастье, он и так потратил пятнадцать лет своей жизни на то, что растил её, Шоуко, совершенно не думая о себе. Новая жена отца ей не понравилась. Она показалось ей какой-то искусственной. Улыбка её была фальшивой и не настоящей. Шоуко списала своё впечатление на то, что новая мама нервничает, стараясь понравиться ей. Уже очень скоро Шоуко убедилась, что это не так. Она и правда оказалась пустой и самовлюблённой. Шоуко не могла взять в толк что её отец нашёл в этой злобной женщине! А вот Аой произвёл на Шоуко приятное впечатление. Он был красив, высок и спортивен. Вдобавок обходителен и вежлив. Шоуко подумала, как будут ей завидовать одноклассницы, узнав какой у неё брат. То с каким обожанием новая жена отца смотрела на своего сына, оправдывала её в глазах Шоуко. После свадьбы всё изменилось. Мачеха заявила, что им не по средствам оплачивать две частные школы. Конечно, Аой пошёл в престижную, частную, а Шоуко в ближайшую к их дому, оказавшуюся рассадником двоечников и отбросов. Шоуко сразу лишилась всех своих подруг. Это было первым, но далеко не последним ударом из тех, что ей пришлось перенести. Очень скоро Шоуко поняла, что мачеха её ненавидит. С таким же обожанием с каким она смотрела на Аоя, такое же раздражение вызывало всё, что делала или говорила Шоуко. Аой оказался избалованным, капризным и самовлюблённым. Сначала он только зажимал Шоуко в углу и лапал. Она протестовала и вырывалась. Когда она пожаловалась отцу, тот рассказал жене и мачеха устроила скандал. Она дала Шоуко пощёчину и пригрозила сдать в приют. Шоуко поняла, что жаловаться бессмысленно. Придётся терпеть эти постоянно потные липкие пальцы на своём теле. Но Аой не остановился на простых приставаниях. Ему хотелось всё большего, он становился всё наглее и наконец, изнасиловал её. С этого момента в жизни Шоуко начался настоящий ад.
— Ты моя шлюшка! Я буду трахать тебя до самой смерти! Признайся, тебе же нравится это!
Теперь она постоянно принимала противозачаточные которые новая мама как бы случайно оставляла для неё на кухонном шкафчике. Мачеха видимо боялась, что Шоуко забеременеет от её замечательного сына и этот страх Шоуко полностью разделяла. Пожалуй, это было единственное в чём они сходились. Если мачеха хотя бы снабжала Шоуко таблетками, то отец не делал ничего. Он просто отводил взгляд, как будто ему было стыдно смотреть Шоуко в глаза. И этот его фальшивый стыд, она ненавидела больше всего.
— Ты никогда от меня не избавишься! Я буду трахать тебя вечно! Пока ты мне не наскучишь!
Шоуко повернула голову и посмотрела ему в глаза.
— Не смей смотреть на меня сучка!
Он отвесил ей звонкую пощёчину. Вымыв член у неё во рту, Аой ушёл. Шоуко встала и пошла на кухню. Нужно было прополоскать рот и принять таблетки. Братик опять кончил в неё, не заботясь о возможных последствиях.
— Забеременей сучка! Я сделаю тебя брюхатой и затрахаю до смерти.
Интересно что сказали бы одноклассники в его престижной школе если бы узнали какой он на самом деле?! Шоуко приходило в голову выложить всё что Аой с ней делает в социальные сети. Тогда его образу пришёл бы конец. Может быть, ей удалось бы сломать Аою жизнь, но что будет с ней самой?! Шоуко была уверена, что ни мачеха, ни отец не встанут на её сторону. В конечном счёте, вся грязь выльется на неё одну, а этот ублюдок выйдет сухим из воды. На кухне сидел отец укрывшись газетой. Он яростно зашуршал ей, едва Шоуко вошла.
Ощущая как сперма Аоя вытекает из её истерзанного влагалища. Шоуко несколько раз тщательно прополоскала рот и принялась, жадно захлёбываясь, пить. Голова отца опускалась всё ниже и наконец, совсем спряталась за газетой.
— У тебя всё в порядке папа? — спросила Шоуко утирая рот рукавом пижамы. Отец что-то неразборчивое буркнул из-за своей газеты. Шоуко вернулась в свою комнату. Она вспомнила, как пыталась не пускать Аоя в свою спальню, как он около
— Не смей запираться от меня сучка! И убери свою блевотину, шалава!
По Аой избивал её, отец и мачеха сидели в гостиной, Шоуко убедилась, что никто не придёт ей на помощь. "Даже если он меня убьёт!" — думала она. Шоуко вспомнила слова Аоя: "ты никогда от меня не избавишься!" Ею овладела вдруг такая неимоверная злость, что она заскрипела зубами от ярости. Шоуко перевернулась на другой бок, прикусила зубами своё запястье, сжалась. "Я должна что-то придумать!" — сказала она самой себе.
Такаши вошёл в свой класс, как обычно ни на кого не глядя и ни с кем, не здороваясь. По старой привычке он напрягся, хотя давно уже никто не решался смеяться над ним. Страшное родимое пятно от правого уха до самого рта наложило печать на всю его жизнь. Так, во всяком случае, ему казалось. С самого детства Ватанабе Такаши вызывал своим видом насмешки или издевательства. Он уже давно привык к этому и научился достойно отвечать на любую попытку наезда. В этой школе он учился на втором году и уже год назад Ватанабе Такаши расставил все точки над i. Даже старшаки боялись его, а теперь, когда он стал второкурсником, одно его имя повергало всех самых отпетых хулиганов в шок и трепет. Вообще-то Такаши в старшую школу ходить не хотел. В его девятнадцать лет у него и помимо школы забот хватало. Кроме того, никакой так называемой школьной жизни у него не было. Была только сомнительная слава хулигана и отморозка, а она его по-правде сказать не очень радовала. Драться он начал скорее от безысходности. В младшей школе его дразнили и издевались. Но парочка жестоких драк отбила у одноклассников, а потом и мальчиков из других классов желание насмешничать над ним. Тогда же Ватанабе осознал одну вещь, он понял, что в его изуродованном природой лице есть один плюс. Он совершенно не боялся его повредить. А другие боялись. Он это рано понял. Именно тогда его тактика в любой драке стала максимальным подъёмом ставки. Тогда Ватанабе был маленьким и щуплым, но в драке он царапался, кусался, его сбивали с ног, но он тут же вскакивал и бросался на своих противников снова и снова, пока они не отступали. После этих драк Ватанабе почти всегда был избит сильнее чем те, с кем он сходился, но именно они бежали с поля боя, а он оставался на нём победителем. Постепенно мастерство его росло, в средних классах, он сильно вытянулся и окреп. Теперь не только его неукротимая злоба и решимость, но и вся его фигура производила на горячие головы остужающее действие. Не в средней, ни в младшей школе Ватанабе не проиграл ни одного поединка. Слава о нём гуляла по району. Вершиной его боевых подвигов стала битва против четырёх старшеклассников. Одному из них Ватанабе сломал в той драке руку. Честно говоря, именно тогда он был наиболее близок к поражению, но даже в тот раз, Такаши не готов был признать себя побеждённым. Когда, отплевываясь кровью, старшаки покинули пустырь, на котором происходила та эпическая битва, Ватанабе рухнул на землю и около часа лежал, глядя в небо, не в силах пошевелиться. Так у него появились сторонники, вернее сказать, те кто хотел следовать за ним. Ватанабе никогда не считал их друзьями, он с самого детства решил, что навсегда останется один. Постепенно драки превратились для него в своеобразный спорт и когда Кубо сказал, что в соседней школа учится парень по фамилии Такахаши, которого все бояться, Ватанабе пошёл выяснять с ним отношения. Он нашёл Такахаши Кена на заднем дворе старого здания средней школы, которая была такой же муниципальной, как та в которой учился Такеши, но только с ещё худшей репутацией. Кен поразил Ватанабе. Сначала Такаши решил, что это старшеклассник, такой Такахаши был огромный. А ещё его поразило круглое лицо с маленькими поросячьими глазками, бритый почти наголо череп, похожая на бильярдный шар голова. Такахаши Кен сидел на ящиках для цветов и курил. Он уставился на Ватанабе своими маленькими глазками и просил
— Чего тебе надо?
— Я пришёл подраться с тобой! — гордо заявил ему Такаши.
— На хрена?
— Чтобы узнать кто из нас самый сильный! — отвечал Ватанабе.
— Зачем? Я тебя чем-то обидел?
Такаши вдруг понял, что и, правда, драться с этим парнем у него нет никаких причин. Он замялся, на щеке Кена красовалась свежая гематома.
— Кто это тебя? — неожиданно для себя самого спросил Ватанабе.
— Отчим, — мрачно отвечал Такахаши, — когда-нибудь я убью эту гниду!
— Сколько тебе лет? — спросил Ватанабе
— Тринадцать. А что?
«Да он младше меня!» — подумал Такаши. Он сел рядом, и Кен угостил его сигаретой. Ватанабе подумал, что вот парень, который ещё уродливее, чем он сам и жизнь которого, куда хуже, чем у него самого. Драться Ватанабе совсем расхотелось. Они болтали сидя на ящиках. Ватанабе впервые ощутил, что есть человек способный его понять. Такахаши Кен, несмотря на всю свою адскую жизнь, оказался светлым и открытым человеком. Короче Ватанабе он понравился. Он решил, что стоит подружиться с Кеном. И для начала отмудохал тех, кто пытался стравить его с Такахаши и испытал от этого процесса некое удовлетворение. На следующий день, когда он пришёл в школу, где учился Кен, какая-то девчонка с двумя маленькими хвостиками сказала ему что Такахаши арестовали.