Канадский гамбит (Они называют меня наемником - 5)
Шрифт:
"Нетопырь" ушел далеко ввысь, обратился пятнышком, похожим на крошечный аэропланчик из настольной игры. Затем рев моторов изменился в силе и тоне, реактивный выхлоп хлестнул с невообразимой силой, и машина помчалась куда-то к восточному горизонту.
Громовой удар оглушил Фроста.
Бомбардировщик почти мгновенно преодолел звуковой барьер.
Бетонная крошка вновь засвистела рядом, впилась наемнику в левую щеку. Раненый террорист бежал прочь, не забывая периодически отстреливаться, а учителя у него по стрелковой части,
Фрост опять поднялся, бросился вослед и услыхал за спиной повелительный голос:
– Задержать или застрелить этих двоих: того, что в джемпере, и полицейского!
Голос прозвучал с несомненным шотландским акцентом.
Фрост застыл на месте, медленно опустил дуло пистолета-пулемета, ощутил внезапную, безмерную усталость. Вот и конец, подумал он. До чего же глупо!
Громыхнувший выстрел заставил его содрогнуться. Но удара в спину отнюдь не последовало. Фрост обернулся - как обычно, через правое плечо.
Стрелял О'Хара.
Стрелял в воздух, сжимая левой рукой и вознося на всеобщее обозрение большой блещущий значок агента ФБР.
– Отставить! Отставить!!! Служба безопасности США! Я убью первого, кто вмешается! Это наш человек, не трогать!
– Спасибо, Майк!
– заорал Фрост и возобновил свой упорный и болезненный бег.
Огненный шар, продолжавший клубиться и реветь в середине авиабазы, подумал Фрост, безусловно поднялся над складом горючего. Человек, переодетый полицейским, спешил мимо, пробегая всего ярдах в десяти от раскаленного пламени. Обернулся, пригнулся, оскалился, пустил во
Фроста новую короткую очередь из FN-FAL. Фрост метнулся влево, отвечая тремя выстрелами. KG-9 уступал неприятельской винтовке дальнобойностью, но превосходил удобством при подобной перестрелке.
Они побежали дальше. Через полторы сотни ярдов наемник увидел сложенные длинными - очень длинными - штабелями продолговатые ящики. Мнимый полицейский торопился мимо, словно хотел поскорей миновать место, могшее сделаться отличным укрытием.
Странно, подумал Фрост, очень странно. Или мерзавец окончательно ошалел от напряжения, или... Наемник пригляделся. Едва не вскрикнул.
И стал быстро, часто, сосредоточенно давить на гашетку своего KG-9.
На ящиках было крупно и отчетливо написано:
СГУЩЕННЫЙ БЕНЗИН. Напалм!
На обычном людском языке, думал Фрост, стреляя до полного опустошения магазина, метя то ближе, то дальше, стараясь угодить в возможно большее количество контейнеров, это значит "напалм"!
Лжеполицейский понял, в какую беду угодил; произвел несколько ответных выстрелов, но было уже поздно. Фрост выпустил замолчавший пистолет-пулемет и зажал уши ладонями. Зажал накрепко. И не зря.
Ящики, содержавшие упакованный в пластиковые пакеты напалм, взорвались.
Желеобразный бензин - искусное подражание древнему "греческому огню", от которого не было ни защиты, ни спасения; благодаря которому Византийская империя сдерживала натиск турок-османов едва ли не тысячу лет, - хлынул на бетон всеуничтожающим потоком.
Фрост выждал несколько мгновений, вскочил, подхватил KG-9. Поспешно вставил последний тридцатидвухзарядный рожок. И ринулся вперед.
На фоне рычащего, беснующегося пламени возник черный человеческий силуэт.
Неприятель вихлял и шатался, он уже не мчал во весь дух, а ковылял, подобно изнемогающему девяностолетнему старику. Он бросил автоматическую винтовку, ибо продолжать бой нечего было и думать. Он уже ничего не мог, этот злополучный террорист. Он мог только брести наобум, подальше от страшного места.
И кричать.
Фрост приподнял дуло KG-9, но тотчас опустил оружие.
Видимо, каким-то чудом бандит сумел ускользнуть от основного потока пламени. Однако зрелище, которое являл собою противник Фроста, могло бы, наверное, разжалобить даже пьяного орангутанга, страдающего тяжким садистским комплексом.
– Убей меня! Убе-е-е-е-е-ей!
Этот голос, подумал Фрост, еще минуту назад наверняка был человеческим...
– Ружьишко-то обронил? Ай-ай-ай...
– произнес наемник, пытаясь говорить сурово.
– Теперь и застрелиться не из чего...
– Да убей же меня, скот! Убе-ей!
– Болит?
– участливо спросил Фрост.
По соображениям простейшего милосердия он выстрелил бы в террориста сразу же. Но из бандита еще следовало извлечь правду о Кевине, Элизабет и окаянном докторе Чильтоне, чья мальчишеская выходка, в конечном счете, заварила всю эту кровавую кашу.
Фрост приблизился.
Черная фигура еще продолжала местами гореть - напалм обладает пренеприятнейшим свойством прилипать намертво, а погасить его нельзя. Террорист с утробным воем повалился на бетон. Даже кататься, как непроизвольно делают все обожженные - тем паче, горящие, - он больше не мог.
Следовало спешить.
Момент истины уже настал.
– Я убью тебя выстрелом в голову, точным и безболезненным, - сообщил Фрост, - если сию секунду скажешь, где женщина и маленький мальчик. Также выкладывай, куда угнали самолет. Быстрее скажешь - быстрее избавишься от мук... Да, еще доктор Чильтон.
Капитан поднес дуло пистолета-пулемета к чудом оставшимся зрячими глазам на обугленной, испепеленной маске, недавно бывшей человеческим лицом.
Бандит застонал и не ответил.
Фрост заставил себя расхохотаться.
– Я служил во Вьетнаме, - сообщил он беззаботным тоном.
– И знаю! даже с эдакими ожогами кое-кто ухитрялся прожить сутки, либо двое. Иногда и чуть подольше. Быстрее скажешь - быстрее умрешь.
– Двадцать километров... на северо-восток... Прогалина... сожженная хижина - только печная труба торчит... И бензовоз... Там - горючее для "Нетопыря"... Больше ничего... не знаю... Ниче...