Канарский грипп
Шрифт:
Ему пришла в голову мысль, что некогда, много тысячелетий тому назад, все люди разом потеряли память: может быть, то древнее человечество попало под удар какого-то космического излучения или же произошла необычная эпидемия. И живым пришлось начинать осваивать эту землю заново, словно бы вернувшись из царства мертвых, из мира теней. Об этой катастрофе и думали потом как о потопе, поглотившем все живое.
Размышления генерала были прерваны появлением того, кого он вслух назвал «специалистом», — седого человека лет шестидесяти, имевшего породистый профессорский вид.
Генерал сам поднялся ему навстречу и
— Здравствуйте, товарищ господин главный врач, — деланно по-стариковски проскрипел он с улыбкой.
— Здравствуйте, Петр Иванович, — в тон ему ответил «специалист». — Никак доктора вызывали? Как здоровьице-то?
— Ну, уж как видите. Покой, как говорят, нам только снится.
— Ну и слава Богу, что он нам снится, а не мы ему… Доложиться?
— Доложитесь, Николай Федорович, — кивнул генерал, приглашая доктора присесть. — Что-нибудь новенькое там, в вашем имении, прояснилось?
— Если у нас что-то еще и прояснится, то — очень старенькое. Скажу сразу, что никакими сногсшибательными откровениями наших подопечных я обрадовать вас не могу. Картина довольно стабильная. Никакого поглощения собственной памяти не наблюдается, хотя практически каждый день все пациенты вспоминают какие-то новые детали. Практически у всех сохраняется адекватное поведение… Только один, главбух Матвеевский, с ужасом вспоминает семинары по патологической анатомии. Сами понимаете: трупы, вскрытие… Приходится давать седативные средства, снотворное… а то прямо кричит во сне, знаете ли… С другой стороны, очень доволен, что свободно читает на немецком. Представьте себе, заказал Гете в оригинале и теперь часами декламирует «Фауста». Произношение, я вам доложу, отменное, можете убедиться.
Он заметил, что взгляд генерала посуровел, извинился и продолжил по существу:
— Итак, Петр Иванович, группа наших туристов, побывавшая на острове, поступила к нам в полном составе. Семь человек. Первый важный факт: еще раз подтвердилось, что вирус, проникнув в мозг, полностью «оседает» в нервных клетках. По-видимому, в коре больших полушарий. Выделить его из носителя в первоначальной форме практически невозможно. Это означает, что вашего подопечного скорее всего не станут шинковать сразу…
— Это радует, — кивнул генерал.
— Насколько мне известно, союзники нашим основным «ключом» выловили четверых. Не знаю, как у них, но у нас еще ни один не вспомнил никакой конкретной информации… короче говоря, как и раньше — никаких технологических секретов. Возможно, самому Риттеру был известен некий блокирующий фактор, сведения о котором он оставил в тайне. Пациенты пересказывают некоторые методики работы с биоматериалом, но эти методики описаны во всех учебниках… к тому же они давно устарели. Рискую только предположить, — «профессор» пожал плечами, — что Риттер совершил это открытие в трансе и сам потом ничего толком не помнил. Конечно, неправдоподобно…
— Неправдоподобно, — согласился генерал. — Обстановка в Лисовом тоже не будит в них никаких воспоминаний?
— Вы знаете, Петр Иванович, каждый, как только попадал туда, в первый же день признавался, что место знакомое, что здесь он уже когда-то побывал. Дежа вю, как принято называть в медицине… Но нельзя пока сказать, что это место может послужить катализатором.
— Эта самая… как ее?.. «Мисс»?..
— Да, московская красавица.
— Давайте на нее посмотрим… А ты не ухмыляйся, — приказал он сыну, — я тебя к ней все равно не подпущу. Будешь дома сидеть, с женой и детьми.
— Какой фрагмент вас интересует, Петр Иванович? — решил уточнить «профессор». — У нас уже пятнадцать часов записей ее опросов.
— Давайте самое интересное.
— Тогда, наверно, путешествие по подземелью…
На экране появляется бывшая «Мисс Москва».
На ней — спортивный костюм. Роскошные волосы — строго заколоты.
На столе перед ней расстелена фотокопия плана или, возможно, часть плана, «любезно предоставленная» союзниками.
Бывшая «Мисс Москва» водит по плану карандашом.
«Вот на этом углу всегда стоял охранник, — сосредоточенно и в то же время немного растерянно докладывает она. — Высокий. Как неживой… Здесь была такая выпуклая железная дверь. Там интересный такой замок. Мы вдвоем с ассистентом одновременно просовывали в две щели такие металлические пластинки с дырочками…»
Она показывает рукой, как это делалось.
— Остальные этого лабиринта не помнят? — уточнил генерал.
— Видите ли, каждый из наших как бы невольно выбирает из воспоминаний Риттера то, что соответствует его собственным проблемам или, если хотите, даже мечтам.
— Ну, и каким мечтам этой красотки соответствуют эти прогулки по бункерам?.. — усмехнулся генерал. — Ну, похищение я как-нибудь смогу объяснить…
— Комплексы подсознания, — ответил «профессор». — Похоже, что первыми проявляются те картины, которые связаны с глубинными комплексами. Родители воспитывали эту девушку в довольно строгих правилах, в общем, по-советски… а потом перед ней вдруг разверзлись невероятные искушения… мир потребления, так сказать… появились поклонники, сами знаете какие… Она, конечно, адаптировалась. Но теперь бродит во сне по лабиринтам, кто-то ее там похищает. Тут можно провести любопытное психоаналитическое исследование. Может, найдет она выход там, на плане, выберется сама и сообщит нам что-нибудь интересное… У нас ведь еще артист есть, если помните. Известный, между прочим. Сабанский. Вот уж громовержец! Если б он всерьез воспринимал то, что нам описывает, пришлось бы писать параноидальный бред. Вспоминает картины Брейгеля, гравюры в каких-то древних книгах… В Гейдельберге он был, в библиотеке.
— Может, и в самом деле был?
— Был. В тридцать восьмом году. Двух лет от роду. Помнит огромные красные полотнища со свастикой, офицеров вермахта на улице и автомобили тех лет. Сам подъезжал к библиотеке на автомобиле и сидел, между прочим, за рулем. Помнит серебряную фигурку на капоте «ланчия-фамагусты» тридцать шестого года выпуска…
— Помнят, черти, что им самим приятно, — возмутился генерал. — Ничего по делу… когда Родину спасать надо, мать их!
— Берите шире, товарищ генерал, — заметил полковник. — Спасаем целиком все человечество.