Кандидат
Шрифт:
Однажды, я надеялся стать хотя бы вполовину таким, как он. Сейчас это было не так, и в свои двадцать семь лет не мог представить, когда же начнется эта метаморфоза. В конце концов, папа стал отцом только в тридцать, так что у меня еще было время подурачиться… во всех смыслах.
Коротко обнявшись, он указал мне на место рядом с ним. Я сел, кивнув остальным сотрудникам. Единственным, кого я знал в лицо, был управляющий кампанией отца, Берни Джордж.
— Добрый день, джентльмены.
— Добрый день, Баррет. Рад, что ты смог приехать, — сказал
— Держишь его в узде? — я ткнул пальцем в отца.
— Это тяжелая работа, но кто-то должен ее делать, — Берни усмехнулся.
— Не стоит нагнетать атмосферу, — после небольшой паузы я сказал. — Что произошло настолько важное, что ты развернул самолет?
— Насколько ты знаешь, мои победы в Нью-Гемпшире и Айове не были такими единодушными, как нам бы хотелось.
— Эй, ты же выиграл, верно? Это же самое главное, особенно, если учесть исторически признанный факт, что победитель в Нью-Гемпшире, как правило, получает избрание от партии.
— Да, это важно, но это так же значит, что Супервторник (примеч. — вторник в начале февраля или марта в год президентских выборов, когда в большинстве штатов проходят предварительные выборы) через две недели, и нам нужно найти способ обогнать оппонентов, если я хочу быть выбранным от партии, — расстегнув пиджак, отец откинулся в кресле. — Мы решили, что лучшим способом будет нанять консалтинговую фирму, чтобы помочь нам с имиджем.
— Но пока ты был в Сенате, ты всегда поднимал их на смех.
Мрачное выражение на его лице подсказало мне, насколько отец серьезен.
— Так как я никогда не сталкивался с победой с таким маленьким преимуществом, то решил пересмотреть свое мнение.
— Говоришь как настоящий политик.
— После небольшого исследования они выделили одну область в моей личной жизни, которая отчаянно нуждается в переменах.
— И что же это?
— Ты.
— Я?! — мои брови взлетели вверх. — Что, черт возьми, они нашли такого ужасного?
— Твой разгульный образ жизни.
— Ой, да ладно! Я не какой-то раздолбай.
Взгляд отца скользнул с меня на его лучшего политического друга Томаса Дженкинса. Получив кивок от отца, Томас открыл бумажный конверт, лежащий перед ним.
— Имиджевые консультанты провели опрос среди избирателей в штатах с наибольшим количеством голосов коллегии выборщиков. Они нашли тот факт, что ты не женат и не состоишь в отношениях с женщиной или с мужчиной, нежелательным. Добавь к этому то, что ты общаешься с группой молодых людей, которых считают испорченными детками с трастовыми фондами, что заставляет тебя и твоего отца терять связь с основными голосами.
Я выскочил из кресла, как черт из табакерки, и ткнул пальцем в сторону Томаса.
— Я не какой-то там обеспеченный недоумок, порхающий от вечеринки к вечеринке! Я пашу по пятьдесят часов в неделю, если не больше! Я все отдаю компании, — я в гневе вскинул руки. — А они сказали этим голосам, что у меня степень по бизнесу?
Томас покачал головой.
— Они
Я мысленно застонал. Я прекрасно представлял, что там можно увидеть, и конечно это не шло на пользу кампании отца. С 2013 года СМИ пришлось по душе называть меня «Голым Каллаганом» после того, как меня опознали на некоторых фотографиях, сделанных во время скандальной поездки принца Гарри в Вегас. В то время казалось совершенно нормальным играть в бильярд на раздевание со стайкой красоток и парнем, который был пятым в очереди на британский престол. Конечно, щедрые потоки алкоголя спровоцировали на выходки, замутили суждения и заставили нас забыть о такой возможности, что какой-то придурок сделает фотографии на свой телефон и выложит их в сеть.
Принцу, конечно, хватило мозгов прикрыть свои королевские «регалии» на фотографиях, в то время как мое «хозяйство» развевалось по ветру. Что собственно и дало прессе возможность придумать еще одно прозвище на мой счет. Я стал «Голым Каллаганом» или «Голым Медведем», очевидно потому, что член у меня был размером с медвежий. Хотя, если честно, «Голый Каллаган» мне понравилось больше.
Когда речь шла о семье моего отца, Торн представал в рассказах героем войны, Кэролайн — будущей дебютанткой с безупречной репутацией, а я — бездушным потаскуном. И хотя мне неприятно было это признавать, я понимал правила большой игры и потому осознавал свою ответственность перед кампанией. Мне чертовски не хотелось быть вечной проблемой отца. У меня был маленький пунктик, что я должен всем нравится, отчасти поэтому я всегда был готов двинуть на вечеринку и отключить голову. Людям обычно нравился беспечный подвыпивший Баррет. Ну, возможно, он нравился только людям моего круга, но точно не отцовскому окружению и американцам в целом.
— Ладно, — раздраженно зарычав, я откинулся в своем кресле. — Что бы там не нужно было сделать для улучшения моего имиджа, я это сделаю.
— Сделаешь? — спросил отец.
— Я обещал тебе, когда ты впервые рассказал нам о своих планах, что сделаю все, чтобы тебя избрали. Возможно, это значит не так много, но я человек слова.
— Я рад слышать это, сын, потому что то, о чем я собираюсь попросить тебя — довольно необычно.
— Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я пошел волонтером в лепрозорий? — шутливо предположил я.
— Я хочу, чтобы ты объявил о помолвке.
— Хорошая попытка, папа, — хрюкнул я. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Я хочу, чтобы ты объявил о помолвке, — медленно выговаривая, отец осторожно повторил.
— Да, я и в первый раз услышал.
— Тогда, почему ты переспрашиваешь?
— Прости за очевидность, но сама идея о том, что ты просишь меня объявить о помолвке ради твоей кампании, немного абсурдна, чтобы в нее поверить.
— Нет, Баррет, я еще никогда не был так серьезен.