Канон Смерти
Шрифт:
Даэрасаш тоже подробностей не знал. Однако память иногда все же прорывалась — по ночам, тяжелыми удушливыми кошмарами. Снился яркий, слепящий, перекрывающий зрение свет, отвесно падающий сверху, холодные безволосые узкие и тонкогубые лица со змеиными глазами, малопонятные, ускользающие разговоры, выкрики… И страшная боль, пробивающая все тело до кончиков пальцев, выедающая даже глаза и мозг. Каждый раз, видя этот сон, он просыпался с криком и в липком поту. Память отчетливо хранила только имя той, кто выполняла эту операцию — Харш-а-Хин. Алденский химеролог. И по какой-то непонятной причине она операцию прервала.
И по какой-то
«И чего они боятся, что я вразнос пойду? Или их пришибу? Наивные…»
Нет, Яноса трогать с такими расспросами не стоило — он и так всю жизнь жрет себя самого изнутри, и если задеть — сломается окончательно, забьется в дальний темный угол и кончится там так, чтобы никто не узнал. Но Равьен-то мог бы сказать! Или он считает приемного сына настолько безголовым? Считает, что Кхайнэ не способен правильно распорядиться полученной информацией? Это попросту странно!
Кхаэль поднял голову и посмотрел на солнце сквозь листву старой яблони, росшей рядом с домом и тянувшей ветви с уже наливающимися завязями прямо к крыльцу. Дерево росло вопреки всем срокам и законам жизни, посаженное, наверное, еще до того, как родители здесь поселились. Кто на самом деле построил этот дом, он тоже понятия не имел и особо не горел желанием спрашивать. Какая разница? Крышу над головой дает время от времени — и ладно.
Чем дольше Кхайнэ размышлял, тем более дельной казалась ему мысль встретиться с Харш. Но как добиться аудиенции у Матриарха, учитывая тот факт, что самому подниматься на Акрей не хотелось категорически? Не считая эксперимента, лично они виделись лишь единожды, и то — в официальной обстановке, в присутствии Яноса и на охраняемой птицами территории.
Это был первый раз, когда Кхайнэ своими глазами увидел настоящий орбитальный челнок на ходу. И первый раз когда он взглянул в лицо своей несостоявшейся убийце.
Незадолго до первой встречи с Даэрасашем
Летучая машина опускалась на истертые плиты древних руин плавно и беззвучно. Острые хищные очертания, светло-серебристый корпус, не несущий на себе никаких опознавательных знаков и не имеющий видимых признаков вооружения — ни дул, ни отверстий, ни подвижных панелей. Никакого рева и дыма, только легкое гудение и синий свет под днищем. Челнок лег на гравитационную подушку и затих.
Кхайнэ стоял возле Яноса на краю площадки, с интересом наблюдая за кораблем. Он наотрез отказался от парадной одежды и теперь рядом с облаченным в предписанные протоколом наряд и регалии другом выглядел наемным отморозком. Единственным видимым глазу украшением был вытащенный из-под куртки кулон-колесо, а торчавшая над правым плечом рукоять Ловца Душ только усиливала впечатление. Позади них застыли двое ирлерр в черно-золотой гвардейской броне. Нужны они были только для поддержания статуса Вождя, с любой возможной угрозой друзья могли справиться самостоятельно.
«Зачем этот официоз? — мысленно спросил Кхайнэ. — Неужели нельзя было сделать все проще?»
Янос едва-едва качнул головой, не оборачиваясь.
«Нет, к сожалению. На меня насел Совет, требуют соблюдения формальностей ради…»
«Ради неизвестно чего! — недовольно перебил Кот. — Янос, ты не мог их просто послать, а? Вас меньше тысячи, чего они хотят показать этой глупой демонстрацией, выставляя тебя и себя идиотами?»
«Хорошая мина при плохой игре. Она тоже делает вид, что алден в силе, хотя, может статься, что этот челнок — единственный рабочий».
«Ну и зачем?»
Янос почти неслышно вздохнул и переступил с лапы на лапу. Тонко звякнули золотые цепочки ножных украшений.
«Существует официальный запрет алден появляться в Осевых мирах, который можно снять единственным образом — высказать официальное приглашение, которое должно исходить от тебя, твоего доверенного лица или от Темного Хранителя, если речь идет о Динтаре. С Акрея невозможно открыть портал в Осевой мир, в обратную сторону без дополнительной договоренности — тоже. Таковы были озвученные по окончании войны условия…»
«То есть, капитуляции не было?»
«Нет. Ни с одной из сторон. Только ультиматум о прекращении боевых действий и соответствующий договор. Они забрали себе Акрей, который в то время еще работал почти полноценно, и поместили его в свертку. Алден было разрешено иметь стабильные открытые порталы к Осевым мирам. Как было тогда сказано — затем, чтобы видеть, где они находятся, но на самом деле…»
«На самом деле — чтобы население не очень-то рыпалось», — мрачно закончил Кот.
Пока длился этот очень быстрый, со скоростью сжатых образов диалог, полупрозрачный силовой купол над кабиной изчез, и на крыло машины выбралась Матриарх.
Безмятежная маска на лице Яноса не дрогнула, но Кхайнэ отчетливо почувствовал его неприязнь.
Сделав знак пилоту оставаться на месте, Харш-а-Хин легко спустилась на землю. Это оказалось высокая и сухощавая, лишенная пышных форм, нечеловечески красивая в самом прямом значении этих слов женщина. Узкое лицо с резко очерченными скулами и тонкими губами, зеленовато-сера кожа, яркие изумрудные глаза с узкими вертикальными зрачками. Ото лба поднимались две ветвистые костяные пластины, закрывавшие голову своеобразным щитом почти до затылка и образовывавшие роскошный, украшенный сейчас тонкими цепочками и подвесками гребень, кое-где просверленный под инкрустированные самоцветами золотые и платиновые кольца. От Яноса пришло короткое пояснение: в некоторых случаях пол алден можно определить только по числу пластин гребня — две у женщин, три у мужчин. Одиночные перепонки коротких и маленьких, явно негодных к полету крыльев тоже звенели многочисленными украшениями. Грациозно переступая лапами и взмахивая длинным гибким хвостом в такт шагам, одетая в странный светлый наряд с широким полукруглым воротником женщина приблизилась к будущим собеседникам. Ровно с таким же безмятежным видом она изобразила сложный церемониальный поклон, обращенный к обоим в равной степени.
Началась игра церемониала, официальных слов и жестов, за которыми чаще всего скрывался далеко не один смысл. И вестись она будет для свидетелей, которых потом прижмут с расспросами старики из Совета, давно уже существующего лишь формально, но при этом продолжавшего портить жизнь Вождю.
Янос поклонился в ответ, шурша перьями. Кхайнэ последовал его примеру, не желая подводить, хотя не видел смысла в подобных жестах со своей стороны. Не опуская взгляда, он всматривался в лицо женщины, пожелавшей увидеться с ним и просившей на это дозволения. Он узнал это лицо из снов, и по спине потянуло холодком, но сейчас страх был неуместен и глуп.