Каноны Православной Церкви
Шрифт:
115. Постановлено, да по Евангельскому и Апостольскому учению, ни оставленный женою, ни отпущенная мужем, не сочетаваются с другим лицом, но или так да пребывают, или да примирятся между собою. Если пренебрегут сие, да будут понуждены к покаянию, Потребно просить, да будет издан о сем деле царский закон.
Правило имеет в виду супругов, разошедшихся по обоюдному соглашению. Им не разрешается вступление в новый брак. Ср. 7 Всел. 87.
116. Постановлено и сие: да совершаются всеми утвержденные на Соборе молитвы, как предначинательные, так и окончательные, и молитвы предложения или возложения рук; и отнюдь да не приносятся никогда иные, вопреки вере, но да глаголются те, кои просвещеннейшими собраны.
Ср. Лаод. 18.
117. Постановлено:
Ср. 2 Всел. 6; 4 Всел. 9; Антиох. 12; Карф. 15.
118. Кто, быв отлучен от общения церковного в Африке, прокрадется в заморские страны, дабы принятым быть в общение, тот подвергнется извержению из клира.
Ср. Ап. 12 и 13; 1 Всел. 5; Антиох. 6.
119. Положено: если кто восхочет идти к царской палате, то да будет сие означено в отпустительной грамоте, посылаемой к Церкви Римской, и оттуда еще да получит отпустительную грамоту к палате. Того ради, если получивший отпустительную грамоту до Рима только, умолчав о нужде, побуждающей его идти к палате, восхочет прямо отойти к палате, — да будет отлучен от общения. Если же там, в Риме, откроется внезапная нужда отойти к палате, да явит оную нужду епископу Римскому, и да принесет грамоту отпустительную того же Римского епископа. В отпустительные грамоты от первенствующих или от каких бы то ни было епископов, даваемые клирикам их, да вносится день Пасхи. Если же день Пасхи того года еще не известен, то день Пасхи прошедшего года да будет означен, подобно тому, как в светских записях обыкновенно пишется: после консульства.
Ср. Антиох. 11 и 12; Сард. 7 и 9.
120. Рассуждено и сие: посылаемые от сего честного Собора местоблюстители да просят преславных царей о всем, что усмотрят полезным против донатистов и эллинов, и против суеверий их.
Ср. Карф. 104 и 109.
121. На сем Соборе положено, да не настоит один епископ на решении своего суда. Деяния сего Собора не написаны потому, что рассмотрены были дела местные, а не общие.
Карфагенский Собор, правила которого здесь совокуплены, не есть единовременный Собор, но цепь ежегодных Соборов Африканских епископов, проходивших под председательством Карфагенского епископа. В сем правиле указание на сей Собор относится к годовому Собору, бывшему в седьмое консульство Императора Онория. По краткости записи правило сие не довольно ясно. Валсамон полагает, что оно должно быть понимаемо, согласно с 11 правилом сего же Карфагенского Собора, то есть: когда пресвитер, осужденный епископом, жалуется на сие осуждение, тогда епископ не должен один настоять на своем решении и усиливаться исполнить оное, а должен предоставить дело рассмотрению полного Собора или определенного в правилах числа епископов.
122. В сие время (год или два позже времени предыдущего правила) издан закон, да по свободному произволению каждый восприемлет подвиг христианства.
Правило издано в связи с тем, что Император Гонорий, озабоченный нашествием Атиллы, хотел умиротворить донатистов и предоставил им в 409 г. одинаковые права с православными на свободное исповедание своей веры. В следующем году, когда опасность миновала, Собор констатировал издание этого закона, как дающее право всем по своему свободному произволению воспринимать “подвиг христианства.” Зонара выводит из этого правила общее заключение: “Добродетель должна быть избранною, а не вынужденною, не невольно, но добровольно.”
123. Собор против ереси Пелагия и Келестия. Признано всеми епископами Карфагенской Церкви, представшими на святой Собор, которых имена и подписания внесены в Деяния, что Адам не смертным от Бога сотворен. Если же кто речет что Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что, хотя бы согрешил, хотя бы не согрешил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела, — не в наказание за грех, но по необходимости естества, да будет анафема.
Ср. 3 Всел. 1 и 4; Карф. 124–130. Все эти правила содержат осуждение разных сторон пелагианского учения, о котором речь в 1 п. 3 Всел. Собора с объяснением. Эта ересь одно время была широко распространена. С нею боролся блаж. Августин. Пелагий начал распространять свою ересь в Риме в 5 веке. Его ученик Целестин, упомянутый в 1 пр. 3 Всел. Собора, был шотландским пустынником. Пелагианское лжеучение учило о возможности для человека достигнуть умственного и нравственного совершенства собственными силами и самостоятельной деятельностью. Пелагий отрицал первородный грех, и что смерть есть последствие его. Он не признавал необходимости благодати для спасения. То, что называют благодатью, для него было совершенством разумной воли и естественных способностей души. Его учение проистекало, главным образом, из надменности лжемысленного разума и самопрельщенной мечты о высоте человеческой природы.
124. Определено также: кто отвергает нужду Крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей или говорит, что хотя они и крещаются в отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыть банею возрождения (из чего следовало бы, что образ Крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема. Ибо реченное Апостолом: единым человеком грех в мир вошел, и грехом смерть; и тако (смерть) во вся человеки вниде, в нем же все согрешили (Рим. 5:12), подобает разуметь не иначе, разве как всегда разумела Кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевать еще не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения.
125. Определено также: если кто речет, что благодать Божия, которою оправдываются в Иисусе Христе, Господе нашем, действительна к одному только отпущению грехов, уже содеянных, а не подает сверх того помощи, да не содеваются иные грехи, — таковой да будет анафема, так как благодать Божия не только подает знание, что подобает творить, но еще вдыхает в нас любовь, да возможем и исполнить, что познаем.
126. Также, если кто речет, что та же благодать Божия, которая о Иисусе Христе Господе нашем, вспомоществует нам к тому только, чтобы не согрешать, поскольку ею открывается и является нам познание грехов, да знаем, чего должно искать и от чего уклоняться, но что ею не подается нам любовь и сила к деланию того, что мы познали должным творить: таковой да будет анафема. Ибо когда Апостол глаголет: разум делает гордым, а любовь созидает (1 Кор. 8:1): то весьма нечестиво было бы верить, что к кичению нашему имеем благодать Божию, а к созиданию не имеем; тогда как и то и другое есть дар Божий: и знание. что подобает творить, и любовь к добру, которое подобает творить, дабы при созидающей любви не мог кичить разум. Ибо как от Бога написано: учай человека разуму (Псал. 93:10): так же написано и сие: любовь от Бога есть (1 Ин. 4:7).
127. Определено также: если кто речет, что благодать оправдания нам дана ради того, дабы возможное к исполнению по свободному произволению удобнее исполняли мы чрез благодать, словно бы и не приняв благодати Божией, мы хотя с неудобством, однако могли и без нее исполнить Божественные заповеди, — таковой да будет анафема. Ибо о плодах заповедей не сказал Господь: без Мене неудобно можете творить, но сказал: без Меня ничего не можете творить (Ин. 15:5).
128. Также определено относительно изречения святого Иоанна Апостола: если говорим, что греха не имеем, себе прельщаем, и истины нет в нас (1 Ин. 1:8). Кто должным возмнит разуметь сие так, как речет: смиренномудрия ради не подобает говорить, что греха не имеем, а не ради того, что истинно есть, — тот да будет анафема. Ибо Апостол продолжает и прилагает следующее: если же исповедаем грехи наши, верен есть и праведен, да оставит нам грехи наши, и очистит нас от всякой неправды (1 Ин. 1:9). Здесь весьма ясно показано, что сие говорится не по смиренномудрию только, но по истине. Ибо Апостол мог бы сказать:: если говорим, не имамы греха, себя возносим, и смирения нет в нас, — но когда сказал; себе прельщаем, и истины несть в нас, — тогда ясно показал, что глаголющий о себе, словно не имеет греха, не истинствует, но лжет.