Кантор идет по следу
Шрифт:
– Меня хотят обвинить в убийстве? Меня? – Голос Хиртеленди сорвался на визг. – Но я не убивал…
– Добровольное признание рассматривается судом как смягчающее обстоятельство, а оно вам так нужно… Рассказывайте…
– Я не убивал…
– Тогда скажите, где вы были и с кем встречались.
Хиртеленди молчал.
– Молчите? Ну хорошо, тогда я сам вам расскажу. Если я где-нибудь буду не совсем точен, можете меня поправить. Надеюсь, вам уже сообщили о том, что до сих пор вас допрашивали как подозреваемого.
– Но меня не обвиняли в убийстве Марики.
– А в чем же?
– В угоне какого-то автомобиля.
– Ай-яй-яй, – Шатори покачал головой, бросив укоризненяый взгляд на Кути. – Оставим эту историю с угоном автомобиля. В сравнении с убийством это мелочь.
Хиртеленди испуганно уставился на Шатори, который, будто не заметив этого взгляда, продолжал:
– Я несколько освежу вашу память… Утром в половине десятого вы позвонили Марике в больницу, где вам сообщили, что она неожиданно уехала в отпуск, о чем вы не имели ни малейшего представления. После этого вы позвонили Илоне на квартиру, но ее не было дома. До половины второго вы сидели в кафе возле моста. Потом снова позвонили Марике, но безрезультатно. Тогда вы решили лично навестить ее. Однако ее квартира была заперта. Около трех часов вы наконец дозвонились до Илоны Сони и попросили ее передать Гажо, чтобы он в пять часов пришел на мельницу у озера. Ваш друг оказался пунктуальным, как и вы сами. Вы договорились с ним встретиться вновь в половине десятого. После этого до десяти вечера вы бродили по улицам. Вы видели, как девушка подъехала на машине, как вышла… Вы побежали вслед за ней и… – Шатори сделал рукой движение, имитируя удар ножом.
Хиртеленди нервно кусал губы. Руки, сложенные на коленях, теребили материю брюк.
Шатори нарушил молчание.
– Этот ваш поступок еще можно как-то понять: злость, ревность…
– Неправда, – дрожащим голосом произнес Хиртеленди, – я любил Марику…
– Так-то оно так… Однако когда вы увидели большую полосатую сумку девушки, то подумали, что она, сговорившись с одним из ваших дружков-бандитов, обманула вас, выкрала деньги! Я вас понимаю. Вы думали, что девушка, которую вы сильно любили, которой верили, ради которой пошли на это ограбление, вдруг обманула вас. Это и побудило вас поднять на нее руку.
Хиртеленди изумленно уставился на капитана:
– А разве деньги были не в комнате?
– Узнаете эту пляжную сумку? – Шатори открыл сейф и вытащил сумку. – Вот, пожалуйста, подойдите и посмотрите поближе.
Хиртеленди сидел как парализованный, не сводя взгляда с сумки.
В пещере вы разделались с Микулкой, которого заподозрили в краже денег…
– Гражданин следователь, – простонал Хиртеленди, – если я все откровенно расскажу, вы поверите, что не я убил Марику и Ушастика?
– Хорошо, я поверю вам, но будьте откровенны.
– Гражданин следователь, я на самом деле весь день искал девушку, а вечером в девять часов был у нее на квартире, но поздно… Этот мерзавец… уже убил ее. Я хотел догнать его, но он выскочил через окно…
Хиртеленди более часа давал показания, которые заносились в протокол.
Когда Хиртеленди увели в камеру, капитан выпил большую чашку черного кофе, а затем приказал привести к нему доктора Вархеи.
Главный врач вошел в кабинет Шатори, сгорбившись, опустив голову на грудь. Лицо его было одутловатым, под глазами залегли темные круги. Остановившись перед Шатори, он вдруг выпрямился, задрожал и, не дав капитану открыть рот, закричал:
– Я попрошу… как вы смели! Вы еще ответите за это!
– Ведите-ка себя как следует, – пытался перебить доктора полицейский, который ввел его в кабинет.
Капитан махнул рукой.
«Пусть покричит, – подумал капитан, разглядывая стоявшего перед ним хорошо сложенного мужчину. – Ишь как побагровел, на лбу выступили крупные капли пота, видно, он здорово перепугался».
– Вы еще ответите за свое самоуправство! Вы знаете, кто я такой?
– Как не знать, – спокойно ответил Шатори. – Вы доктор Йожеф Вархеи…
Спокойный голос капитана усмирил доктора.
– Вы женаты, – продолжал капитан. – Правда, детей у вас нет. Владеете половиной дома, в котором живет жена, а на Холме Роз приобрели виллу для любовницы, которая была убита вчера в половине десятого… зарезана скальпелем… три удара в грудь… Это она? – Шатори быстрым движением поднес к лицу Вархеи увеличенную фотографию девушки.
– Нет! – Вархеи закрыл лицо руками и, помолчав несколько минут, попросил: – Дайте мне воды…
Шатори сделал знак полицейскому, и тот дал арестованному воды. Дрожащими руками Вархеи поднес стакан ко рту. Подождав, пока он напьется, капитан спросил:
– За что вы убили девушку?
– Товарищ следователь… Клянусь вам своей жизнью… Даю вам слово…
– Мне этого мало.
– Я честный человек… – Доктор неожиданно замолчал.
– Продолжайте, продолжайте…
– Поверьте мне, я любил Марику, зачем мне ее убивать?
– Вы с ней поссорились.
– Это глупость, клевета. Вечером я не был у нее.
– Не были? Но вас видели…
– Меня? Кто?
Шатори нажал кнопку под столом, и через несколько секунд на пороге кабинета появилась неопрятная фигура Паку. Рыжие волосы взлохмачены, глаза опухли, в руках кепка, которую он нервно теребил.
– Господин инспектор, я явился, – с подобострастием сказал Паку.
– Подойдите ближе, – кивнул Шатори, глядя в изумленное лицо Вархеи. – Скажите, Паку, вы знаете этого гражданина?
– Гражданина? Тьфу! – Паку даже плюнул. – Так это же убийца. Самый последний убийца. Он убил Марику. Посмотрите, у него и сейчас руки в крови…
Вархеи испуганно посмотрел на свои руки.
– Вот видите! – воскликнул Паку, показывая на врача.
– Товарищ следователь, он лжет! – отчаянным голосом произнес Вархеи.
– Я лгу? Я видел… Да, я видел собственными глазами, как он выпрыгнул из окна и перелез через забор. Он думает, что если он главный врач и у него полно денег, так ему все можно? Он дал мне четыреста форинтов, чтобы я следил за самым очаровательным созданием на свете и доносил ему. Тогда я ему ничего не сказал, а теперь скажу прямо в глаза: да, Марика изменяла ему с Патером, потому что не любила его. Патер был настоящий мужчина. Жаль, что той ночью доктору удалось удрать от Патера. Я и его машину видел… – Паку зашатался, на губах у него появилась пена.