Кантор идет по следу
Шрифт:
– Зачем? – спросил лейтенант.
– Ну, отвечай! – прикрикнул Чупати на одного из диверсантов.
– Не понимай.
– Ах, не понимаешь! – рассердился старшина и бросил Кантору: – А ну взять его!
Кантор бросился на диверсанта, который тут же закричал по-венгерски:
– Только не пускайте собаку! Ради бога!..
– Ну вот, сразу заговорил! Кантор – хороший учитель – сразу научит разговаривать по-венгерски! – сказал Чупати. – На кого работаете?
– На мюнхенский центр… – заговорил один из диверсантов и, хотя больше никто его ни
Тот, кого маленький диверсант назвал Боксером, морщился от боли, поддерживая левой рукой правую, которую покусал Кантор.
– Ну и собака у вас, господин старшина, – Боксер показал на Кантора. – Да ведь нас предупреждали, когда сюда посылали. Там известно, что вы сейчас должны быть в районе Шопрона, поэтому нас заслали сюда, на южный участок границы.
– Где же вам об этом говорили? – с любопытством и не без гордости спросил Чупати.
– Сначала в лагере, где нас готовили, потом – в Вене, перед заброской сюда…
– А что это за взрыв был на границе? – спросил Чупати.
– Группа, которая обеспечивала нам переход через границу, еще вчера ночью установила мину на следовой полосе. Было решено взорвать ее, чтобы отвлечь внимание ваших пограничников от нас…
– А кто выслал группу из четырех человек, которые перешли границу вчера ночью? – не унимался старшина.
– Товарищ старшина, вести допрос не входит в наши обязанности, – перебил Чупати лейтенант.
– Когда нас сюда посылали, то говорили, что нам здесь будет легко работать, что ваш народ якобы не любит здешние порядки, да и граница охраняется кое-как… – признался Боксер.
После рождества установилась холодная погода. Казалось, зима решила сразу же наверстать упущенное: она дохнула холодным ветром, припорошила стылую землю снегом. В последний день старого года Чупати просидел в комнате дежурного. Под кушеткой, свернувшись, дремал Кантор.
«Ну и холод», – подумал старшина, взглянув на термометр: он показывал пятнадцать градусов ниже нуля.
Ровно в девять часов утра Чупати вызвали к начальнику городской полиции. Старшина ломал себе голову над тем, зачем его вызывают к столь высокому начальству, которое до этого еще ни разу не интересовалось его скромной особой. Никаких проступков или ошибок Чупати за шесть лет службы не знал за собой. В комнате секретарши старшина увидел майора Бокора, но спросить его о цели вызова к начальнику он не успел, так как на пороге появился сам подполковник и предложил им войти к нему в кабинет.
Войдя в кабинет начальника, Чупати остановился у дверей.
– За отличную службу вы награждены золотой медалью.
Чупати не верил своим ушам: награждён, когда ему грозили наказанием! Все было похоже на сказочный сон. Вчера у старшины с Кантором был, так сказать, юбилейный
– Благодарю, – произнес Чупати.
С медалью ему была вручена и денежная премия в размере пятисот форинтов.
– Поздравляю вас с наградой. – Подполковник протянул старшине руку. Чупати от растерянности уронил красную коробочку с медалью на пол. Поднимая ее, старшина встретился глазами с Кантором и сказал:
– Это не только моя заслуга.
Начальник полиции улыбнулся:
– Не забыли мы и вашего четвероногого друга. – И он подал Чупати другую коробочку и диплом. – Ваша служебная собака находится в штатах внутренних войск, по результатам она вышла на первое место и потому также награждается золотой медалью…
За окнами завывал холодный ветер, а в комнате дежурного было тепло. Кантор с медалью на шее важно разлегся под кушеткой. Чупати смотрел в окно на медленно летящие снежинки и думал о том, что прошедший год совсем неплохо кончился для него и Кантора.
В шесть часов вечера Чупати сдал дежурство. Прощаясь, он сказал новому дежурному сочувственно:
– Так и быть, буду встречать Новый год – выпью за твое здоровье. А если что случится, то до девяти часов ты найдешь меня в клубе, а позже – дома.
Сказал это Чупати скорее по привычке, так как на самом деле у него не было ни малейшего желания выходить на задание в ночь под Новый год. Ветер был таким сильным, что можно было надеяться, что в такую ночь никакому врагу не захочется вылезать из своей берлоги.
Кантор, хотя и не понимал, как сильно вырос его авторитет, все же чувствовал, что медаль дана ему не зря, и шел с какой-то особой гордостью.
Хозяин и собака вошли в помещение клуба.
– Выпью винца, и сразу домой, – произнес старшина.
И хотя псу отнюдь не нравилось сидеть в этом прокуренном помещении, но ради хозяина, которого он любил больше всех на свете, верный пес был готов на любую жертву: броситься в ледяную воду, лезть в огонь. Без хозяина даже любимая работа – идти по следу – и та становилась ему неинтересной.
Взглянув на часы, Чупати воскликнул:
– Ого! Как быстро бежит время! Пошли, Кантор! Вот допью бокал, и сразу пойдем…
– Тибор! – вдруг послышался голос из-за соседнего столика. – Это не тебя там, случайно, разыскивают?
– Кто, жена? – проговорил старшина, быстро опрокинув в рот остатки вина из бокала.
У входа в зал стояли два пограничника, которые кого-то разыскивали среди сидевших за столиками людей.
– А ведь, пожалуй, действительно меня ищут, – буркнул Чупати, вставая. – Кантор, приведи-ка их сюда, – попросил хозяин пса.
Кантор посмотрел в ту сторону, куда показывал хозяин, и направился к пограничникам. Подойдя к лейтенанту, пес осторожно дернул его за рукав, давая этим понять, чтобы тот следовал за ним.