Капалик и казачий патруль

Ляшко Евгения

– В отличие от пиратов у меня есть летающий конь! – в тон настроения брата ответила Капа.

Двое пластунов сходили на разведку и подтвердили, что уже завтра после полудня отряд лазутчиков будет здесь.

– У них флаги наши, значит, фанатично будут сражаться, – сказал в заключении один из пластунов.

– Харлан, я не понял, что означала последняя фраза, объясни мне как это понять «у них наши флаги»? – спросил удивлённый Алик.

– А так и понимать, как сказано. Была одна империя. Теперь она раздроблена. Каждый периферийный осколок создал своё государство и думает, что именно он является приёмником величия былого, забывая, что голова империи была в Гордарике и уж если кому и быть преемником, то головной части, а не хвостовой. Это внутренняя война, хуже которой и быть не может, когда брат на брата идёт, – с горечью сказал Харлан.

– Это казаки – перебежчики? – снова спросил Алик.

– Казак не бегает, он не знает, что такое предательство или трусость. Казак это воин от самой колыбели. А эти люди не казаки, – жёстко сказал Харлан и пошёл к пластунам.

Алик стоял и, смотря ему вслед, думал, действительно ли эти приближающиеся лазутчики не казаки или настоящие казаки от них отреклись.

На обеде Алик сел с Капой подальше. Им было что обсудить. С одной стороны надо было искать путь домой, а с другой выжить в этом не простом мире, куда их занесло. Они не раз пытались понять, как такое могло произойти, и единственное, на чём сходились их мысли, это был тот поворотный момент, когда их прабабушка пригрозила им казачьим патрулём. И теперь они действительно находятся в казачьем патруле в глубоком прошлом. Капа узнала от Павлины, что жречество в смутные времена прятало своих детей в военной касте у казаков. И может, их бабушка потомок жреца и казачки, которая хранит древние знания и именно с помощью их отправила нерадивых родственников на перевоспитание.

– Кстати, я спросила у Павлины, откуда она, и как она попала к казакам. Она потомственная казачка, как и все другие женщины. И очень удивилась моему вопросу. Казаки берегут свою кровь и не смешивают с чужой. Нельзя доверять отпрыскам наложниц. Да и каких казачат такая жена сможет воспитать. Получается или мораль упала у казаков, и они себе в набегах жён брать стали, или наши историки намеренно нас вводят в заблуждение, – сказала Капа.

– В общем, моё мнение такое, чтобы вернуться домой нам надо попасть к жрецам, – подытожил Алик.

– Не забывай если наша бабушка потомок жреца, то и мы, в том числе имеем в себе кровь жреческой касты. Может, конечно, мы и сами что-то можем, но ты прав без жрецов нам этого не понять, – ответила Капа.

– Если будет нападение на лагерь, я прятаться не буду. Суждено погибнуть, пусть так и будет. Я не смогу потом людям в глаза смотреть, если поведу себя как трус, – сказал Алик.

– Я тоже не буду сидеть, сложа руки. Мы с Янтарём многое сможем сделать полезного, – разделяя намеренья брата, ответила Капа.

После обеда Алик поднялся на сторожевую вышку, устроенную в кроне высокого дуба. Караульный улыбнулся:

– Не боись, не пропустим, если кто подойдёт, обязательно приметим.

– Да я так, просто интересно далеко ли видно. Я заметил, что арбалеты только у караульных есть, а почему остальные их не используют? – спросил Алик.

– Для арбалета зоркость нужна, а это как раз то, в чём караульные мастера, вот и тренируем свою меткость тоже только мы. В бою у каждого своё место. А сейчас иди, давай, сам понимаешь, не до тебя мне сейчас, – сказал караульный.

Алик стал спускаться и заметил, что его коробочка из-под леденцов может выпасть из-за пазухи. Он постарался её подхватить, но было уже поздно, его движение лишь добавило динамику к полёту металлической по форме похожей на шайбу коробочки, которая упав на ребро, быстро покатилась по склону и, преодолев открытые ворота, свернула налево. Алик понимал, что из прошлой жизни у них с Капой остались только два неработающих гаджета и эта коробка. И он не хотел утратить окончательно что-то из родного мира. Поэтому оглядевшись, Алик направился на поиски «беглянки». Добравшись до подножия возвышенности, на которой располагался лагерь, Алик заметил свою жёлто-красную коробку. Неожиданно она взмыла в воздух, и зависла где-то на уровне одного метра от земли. Алик остановился и прижался к стволу дерева. Он продолжал вглядываться и понял, что коробку поднял хорошо замаскированный лазутчик. Алик вынул кистень, и как учил Харлан, ударил в область ног неприятеля – «лазутчика надо брать живым», говорил наставник. Лазутчик ойкнул несколько от нанесённого удара, сколько от неожиданности, кистень лишь задел колено и соскользнул по голенищу сапога. Алик отчаянно прыгнул на врага и стал наносить удары, вспоминая отцовские уроки рукопашного боя. Вся эта потасовка была замечена караульными. Алика спасли казаки, поднятые по их тревоге.

Лазутчик молчал. Его поместили под стражу. Харлан не стал спрашивать Алика, как он там очутился, а лишь строго посмотрел на него и, качая головой, сказал:

– Тебе повезло парень. В разведку ходят парами и тройками. Остаётся лишь догадываться, где сейчас остальные лазутчики. Но я рад, что ты выстоял несколько минут боя с неприятелем, а не предался бегству.

Глава 7

Алик проснулся очень рано. Ему казалось, что за всю ночь он поспал не больше часа. Волна ожидания неизвестного накрывала снова и снова. Казачий патруль обычно возвращался во вторую половину дня. Казаки патруля уже получили известие, что будет попытка пересечения границы. Но и лазутчики уже наверняка выяснили, что основой отряд в отъезде. Предполагалось, что неприятель может поступить двумя способами. Обойти лагерь и ожидать на равнине, что через сутки их настигнет погоня казачьего патруля. Или попытаться захватить лагерь. Любая осада выигрышна только в том случае, если есть возможность в течение длительного времени перекрыть доступ провизии. Запасы заканчиваются, и лагерь сдаётся. Однако имеющиеся тайные ходы позволят осуществлять продовольственное снабжение сколь угодно долго. Нападать на защищённую территорию это значит нести не пропорциональные потери, даже имея численное превосходство. Но лагерь был сейчас не в полном составе и вариант нападения, а затем и бой с вернувшимися казаками выглядел очень реалистичным вариантом. В то же время Харлан упомянул, что отряд лазутчиков большой, но значительно меньше обычных конных подразделений. Возможно, это группа сопровождения какого-то важного лица. И тогда нападение на лагерь будет отвлекающим манёвром, а малая группа сможет уйти вглубь страны. Казаки не могут взять с собой подкрепление с соседнего лагеря, так как неизвестно, запланированы ли неприятелем и там подобные прорывы.

У Алика голова шла кругом от всех этих вводных. Он заглянул в секцию палатки, где спала Капа, и понял, что она не ложилась. Спальное место, было не тронутым с вечера. «Видимо со своим гухьяком ночевала» – подумал Алик. Однако он нигде не мог её найти. Прогулявшись по просыпающемуся лагерю, Алик убедился в своей догадке. Капа исчезла. И Янтарь тоже.

Сначала Капа решила осуществить ночной дозорный полет. Ей даже удалось вздремнуть вечером недалеко от пастбища. Янтарь не отходил от хозяйки и дремал стоя рядом. Но потом в голове созрел план. Ещё никогда она не испытывала такого мощного распирающего изнутри чувства долга. Адреналин хлестал её, нацеливая к защите не только брата, но и целого лагеря. Она вылетела в сторону приближающегося отряда лазутчиков, когда окончательно стемнело. Только беспросветная мгла окружала её. Она доверилась крылатому жеребцу, интуитивно зная, что он найдёт то, что ей нужно. Сверху было отчётливо видно, где заночевали люди. Струи дыма костров сузили поиск и обозначили треугольник их местоположения над чёрным лесом. Капа направила гухьяка на снижение недалеко от стоянки. Она сняла шашку и спрятала в крыле Янтаря. Вытащила своё старое чёрное платье, шляпку и айпад, припрятанные в кожаной сумке седла. Вчера казачки включали для проверки защитный экран лагеря. Гаджеты успели, зарядиться, напугав Капу таким раньше знакомым попискиванием. Теперь надо было беречь аккумуляторы, чтобы в нужный момент применить эти «волшебные зеркала». Для чего, Капа тогда не знала, но чувствовала, что они могут пригодиться. И сейчас со светящимся экраном гаджета в ночном лесу она понимала, тот самый момент настал. Сменив одежду и взяв Янтаря за поводья, Капа пошла сквозь темноту на свет от костров. Чем ближе она приближалась, тем слышнее становились разнородные звуки от бряцанья оружия, до ржания лошадей.

Стоявший в карауле свистнул и мгновенно образовалась тишина. Капа продолжала идти, не сбавляя темпа. Она вышла на поляну и встала между кострами.

– Где ваш главный? Я капалик, и я хочу говорить с ним, – сказала Капа завораживающим низким грудным голосом.

По стоянке прошёл шёпот. Те, кто спал, проснулись. Никто не сдвинулся с места. Капа улыбнулась, напугав их ещё больше. Она испачкала сажей свои белые зубы, и в отблесках костра её лицо сейчас выглядело зловеще.

– Я жду, или вы хотите, чтобы я его сама нашла? – сказала Капа, и уже приметив издали худого седовласого мужчину с высоким белым воротником и благородным лицом, направилась в его сторону.

Мужчины словно застыли, а Капа медленной поступью шла по направлению к их вожаку.

– Что ты хочешь, капалик? – спросил седовласый, когда Капа была уже в нескольких метрах от него.

– Мне надо тебе и только тебе сообщить важные сведения, которые сегодня пришли из моего зеркала. Это касается тебя и будущего твоей семьи, – сказала Капа, высоко подняв над собой айпад с включённым экраном.

Её слова и действия возымели должный эффект. Глаза седовласого забегали. Он махнул ей рукой, приглашая следовать за ним. Когда ближайший вооружённый охранник поднялся идти за ним, седовласый замотал головой и сказал: