Капер Его Величества

Попов Михаил

– Два года назад меня поразила болезнь бихару, меня сжигало на внутреннем огне, а на лбу вырос огромный нарыв. Я должен был умереть.

– Бихару так бихару.

В этот момент дно «Бретонца» заскрипело по песку. Матросы разом закричали, подбадривая друг друга. Нужно было сделать последнее усилие, чтобы подвести корабль как можно ближе к кромке прибоя. Меньше придется тратить сил, вытаскивая впоследствии на берег.

Базир расслабился, ему показалось, что самое опасное место в разговоре

позади. Леруа его разочаровал:

– Знаешь что, Базир ибн, и как там тебя еще. Мне придется отлучиться сегодня. Тебя я прошу помалкивать во время моего отсутствия.

– О чем помалкивать?

– В основном о той бумаге, которая сгорела. Она правда сгорела?

– Да.

– Так вот, никому не проговорись о том, что в ней было написано. Даже если тебя будут спрашивать напрямую. Даже если тебя станут пытать. Ты меня понял?

Нужно было видеть гримасу ужаса, исказившую лицо мусульманина.

– Ты меня понял?!

– Понял.

– В твоем молчании твоя жизнь. Когда я вернусь, мы с тобой еще поговорим. У меня есть еще вопросы.

Капитану явно не хотелось откладывать разговор, но другого выхода не было. Сейчас, едва вытащив корабль на берег, команда потребует дележа. Тут не до разговоров.

Так и произошло.

Место дележа устроили под ближайшей к берегу пальмой. Выбрали весовщиков. Принесли весы с потертыми кожаными чашками. Затем ящик с монетами.

Бородатый марселец, выбранный старшим весовщиком, торжественно откинул крышку. Золото вывалили на расстеленный на песке парус.

Кто сказал, что золото блестит?

Оно лежало тусклой, угрюмой горой и излучало тревогу. Лица взирающих на него были сосредоточенны, в глазах – ни искры радости.

Вдруг угол паруса зашевелился, вздыбился, руки корсаров сами собой схватились за оружие.

Но это был всего лишь краб, задумавший именно в этот момент выбраться на свет божий. Он выбрался и тут же погиб.

Кинжал Пиреса поразил его так же, как Жаке.

– Начинайте, – сказал помощник капитана, поднимая за клешню наглого нарушителя.

Леруа потребовал, чтобы первым оделили его.

– Две пятых – капитанская доля. Ссыпайте монеты обратно в сундук.

Когда работа была закончена, Леруа сказал:

– Со мной пойдут двое.

– Куда? – поинтересовался помощник. Капитан усмехнулся:

– Туда, куда я скажу. Ты, – дуло предусмотрительно вынутого из-за пояса пистолета было наведено на стоявшего с краю негра, – и ты, шотландец.

– А как же моя доля? – трагическим голосом поинтересовался черный.

Леруа взвел курок:

– Они тебя не обделят, поверь мне.

– А меня? – поинтересовался Уильям.

– Тебя-то – само собой разумеется! – широко улыбнулся Леруа.

В который

уж раз эпизод с рыжеволосым дураком разрешил ситуацию. Только негр продолжал причитать и хватать за руки стоящих рядом. Он просил их позаботиться о нем, не забыть о его подвигах, о том, как он жертвовал собой, как старался.

– Не бойся, – сказал ему капитан, – я сам о тебе позабочусь.

Пирес усмехнулся. Леруа не обратил на него внимания.

– Берите сундук, иначе, клянусь… знаменосцем пророка, – Леруа отвратительно усмехнулся, – я всажу вам по пуле в брюхо, ну!

Черный и рыжий взялись за ручки полупустого сундука и побрели вдоль по берегу, утопая ногами в горячем белом песке. Леруа некоторое время шел за ними спиной вперед, держа в каждой руке по пистолету.

– Всякий, кто попробует проследить за мной… Впрочем, что я говорю, вам сейчас будет не до этого.

Леруа собрал отдающую ромом слюну и смачно сплюнул. Они прошли по песчаному пляжу не более сотни шагов, когда Леруа велел им свернуть в джунгли.

Никто не посмел последовать за ними, никто даже не смотрел в их сторону. Все были заняты делом более интересным. Убедившись, что опасаться нечего, Леруа сам нырнул в заросли.

– Быстрее, быстрее, – командовал он, – нам нужно как можно скорее уйти от берега. Я не верю этим скотам. Клянусь потрохами Олоннэ, кто-нибудь из них уже крадется по нашему следу. Быстрее!

Негр и Кидд только тяжело дышали в ответ.

– Быстрее, и внакладе вы не останетесь. Не пожалеете, что пошли вместе со мной.

Заросли сомкнулись над их головами, и приходилось продвигаться в полумраке. Над головами наподобие злых духов переговаривались птицы. Их не было видно, потому что они гнездились по ту сторону кроны, на освещенной ее стороне.

Шли по пояс в траве, напоминающей папоротник, но только очень пахучей. Вообще, пахло довольно сильно и незнакомо. Сырые, как бы тленные, но одновременно чуть сладковатые запахи окружали носильщиков и капитана.

Леруа, как водится, смотрел в оба. В оба глаза и в оба ствола. Несмотря на то что все развивалось точно по его плану, он был чем-то недоволен.

Его терзали неприятные мысли. Он вспоминал о поведении Пиреса в момент своей стычки с Жаке, и ему начинало казаться, что парень оказал ему услугу не просто так, а с каким-то умыслом. Надо бы по возвращении к нему присмотреться. Эти молодые негодяи оперяются быстро. Став помощником, человек тут же начинает себя спрашивать: а почему я не капитан?

Негр первым выбился из сил. Он рухнул на колени, уронив ящик на землю.

Внутри что-то тяжело звякнуло.

Негр громко простонал – подбежавший сзади капитан ударил его сапогом в крестец: