Капер Его Величества
Шрифт:
Между тем сражение подходило к своему завершению. Десятка два аборигенов, продолжавших сопротивление, начали отступать к хижине Кидда. По пути они пытались отбиваться от напирающих пиратов. Копья и каменные топоры плохо конкурировали с пистолетами и абордажными саблями.
Ряды защитников таяли.
Ярость нападавших нарастала.
Одноглазый жрец подбежал к сухому дереву и припал к нему, обнимая ствол.
Клото, Лахесис и Атропо вместе с невестой, не получившей обещанного, спрятались за хижиной.
Жених вытащил из-за пояса костяной нож, показывая всем своим видом, что будет защищать белого бога до конца.
Конец пришел быстро. Один из пиратов, рослый бритоголовый британец с черной повязкой на голове, с расстояния в пять шагов всадил ему пулю в лицо. Юноша откатился в сторону, бормоча что-то предсмертное.
Бритоголовый огляделся, тяжело дыша. Погоня завершилась. Было видно, что никуда дальше он бежать не собирается.
Уильям счел необходимым поприветствовать разгоряченных гостей:
– Здравствуйте, господа.
Два десятка облитых потом, присыпанных пылью пиратов стояли перед ним, успокаивая дыхание и подозрительно поводя дулами своих пистолетов по сторонам.
– Кто ты такой, черт тебя подери? – спросил высокий, худой, как жердь, пират с изуродованным носом. Ноздри у него были вырваны, и на лице появились два дополнительных зияющих глаза.
– Я бог здешних мест, – усмехнулся Уильям, приглашая и остальных посмеяться вместе с ним над нелепостью ситуации.
– Бог?! – восхитился бритоголовый. – Клянусь богом, это мило. Может, расскажешь нам, дружок, каково тебе в этой должности, а?
– Погоди, Сэмюэль, – прервал начинающееся веселье Рваная Ноздря. – Сначала дело.
– Дело так дело.
Рваная Ноздря обратился к Уильяму:
– Тебя зовут шотландец Кидд?
– Да.
– Это ты тащил ящик с деньгами капитана Леруа?
– Я и негр Джим.
– Негра мы нашли у водопада.
– И обезглавленное тело Леруа тоже, – вмешался в разговор бритоголовый, – а вот сундука с деньгами там не было. Понимаешь, не было!
– Погоди, Сэмюэль. Ты покажешь нам место, где вы спрятали сундук. Ты понял меня, Кидд?
Уильям на секунду задумался, впоследствии ему много придется перенести именно из-за этой секунды. Эту мгновенную заминку будут вечно ставить ему в вину. Из воспоминаний об этой краткой задумчивости вырастут неистребимые подозрения в его адрес. То, что Уильям скажет ниже, нужно было говорить сразу, без малейшего промедления или сомнения.
– Я понял тебя, но я ничего не могу показать.
– Почему это?
– Потому что я не знаю, где зарыт сундук.
Бритоголовый подлетел к нему и приставил острие ножа к его подбородку:
– Я тебя сейчас…
– Погоди, Сэмюэль. Ты говоришь, что тебе неизвестно, где спрятан сундук с деньгами Леруа?
– Говорю.
– Объясни, почему. Тебя больно ударили по голове и ты все забыл?
– Мы не успели его зарыть.
Рваная Ноздря пожевал губами, потом медленно засунул пистолет за широкий красный пояс, которым был подпоясан.
– Ты хочешь сказать, что дикари напали на вас до того, как вы…
Уильям кивнул и простодушно улыбнулся:
– Да.
– И ты ему поверишь, Роб?!
– Я еще никому на свете не поверил на слово, Сэм, ты же знаешь. Мы сейчас как следует расспросим господина бога, и он все вспомнит.
Пираты одобрительно загудели. Никто ни на одну секунду не поверил объяснениям Уильяма. Честно говоря, он уже пожалел о своей нелепой хитрости. Зачем он сказал, что ничего не знает?! Но отступать было некуда.
Сказал так сказал.
Уильям успел усвоить кое-какие правила, принятые среди джентльменов удачи, и прекрасно представлял себе, что с ним сделают, если он начнет вилять и менять свои слова. Даже выдача денег его не спасет.
В лучшем случае его бросят здесь на острове. Причем на лучший исход рассчитывать не приходится.
Роб медленно подошел к костру и вынул из него головешку, подул на раскаленный конец.
– Так ты правда не знаешь, где деньги капитана Леруа?
– Правда.
Снова заныли все царапины на коже Уильяма и возобновилась тоска в сердце.
Роб Рваная Ноздря приблизился к нему вплотную. Волоски на груди Кидда стали белеть и курчавиться.
Тут из-за хижины появился голый по пояс пират, тащивший за волосы двух девиц, Лахесис и невесту.
– Эй, Роб, взгляни, там еще есть.
– Ты что, Билли, думаешь, я залез в эти горы, чтобы возиться с этими немытыми девками?
– Да я не про то. Там дерево стоит, а возле него старик, что надо старичок.
Не выпуская из руки чадящей головешки, Роб обошел хижину и увидел одноглазого жреца, стоявшего на коленях в обнимку с голым белым стволом.
Зрелище было впечатляющее. Дерево, увешанное черепами, можно было принять за скелет многоголового чудища. Если бы Уильям как следует прочитал книжку из библиотеки отца – книжку, из которой он взял имена для своих врачевательниц, он бы мог сказать, что священное дерево напоминает останки Бриарея.
– Оторвите его от ствола и волоките сюда! – приказал бритоголовый Сэм.
Старика с трудом отделили от дерева. Он тут же упал на спину. И стало видно, что изо рта его валит густая зеленоватая пена. Зрячий глаз был так же мутен, как пораженный бельмом.
Жрец не захотел пережить гибель своего народа.
Пираты сделали совсем другие выводы из этого ритуального самоубийства. Вышло так, что одноглазый оказал большую услугу Уильяму. Подозрения в его адрес сделались менее острыми. Допустить, что старик украл золото, а потом отравился из жадности, было вполне в стиле пиратских представлений о мире.