Капер Его Величества
Шрифт:
Тихими хрипловатыми голосами напевают матросы, заканчивая приборку.
Журчит вода в шпигатах.
Вскрикивают и стонут пытаемые французы. Это те, кто по своей глупости не захотел по первому требованию расстаться с деньгами, полученными при дележе. Отдадут. Вместе со здоровьем.
С кватердека раздается:
«Все на брасы! В дрейф ложись!»Флаг приспущенный не вьется.Оборвалась чья-то жизнь.КакУ Брайана Лича, капитана «Блаженного Уильяма», всегда перехватывало горло, когда песня доходила до этого места.
Перехватило и в этот раз. Он даже закрыл глаза, в уголках которых загорелись две горючие слезинки. Что было неуместно, поскольку в каюте, где на широкой постели под пропотевшими простынями расположился измотанный лихорадкой капитан, происходил как раз военный совет.
Присутствовали все помощники капитана корабля. Роберт Каллифорд, Сэмюэль Берджесс и Уильям Мэй. Они стояли в изголовье капитанской кровати, держа свои шляпы на сгибе левой руки, правой опираясь на рукояти торчащих из-за пояса пистолетов.
Обсуждался один вопрос: что делать дальше?
– Так вы считаете, что со второй частью этого золота нам можно попрощаться?
Роберт Каллифорд кивнул:
– Мы можем простоять здесь до второго пришествия, обыскивая джунгли. Дикари надежно спрятали сундук.
– А может, выбросили в какое-нибудь болото в качестве жертвы своим богам, – добавил Берджесс.
– А точно ли деньги были у них?
– Похоже на то. При нашем появлении их главный, то ли вождь, то ли жрец, покончил с собой. Он сообразил, за чем мы явились и что с ним можем сделать.
Лич несколько раз тяжело вздохнул. Полежал несколько секунд с закрытыми глазами.
– Там что, больше никого не осталось в живых после вашего посещения? Некого допросить?
Берджесс усмехнулся и почесал лысый затылок.
– Это все равно что допрашивать обезьян. Пользы не намного больше.
– Понятно. А что вы скажете об этом шотландце? Как его зовут? Кидд?
– Именно так, капитан, – ответил Каллифорд. – Уильям. И надо заметить, он немного блаженный. На мой взгляд.
Все засмеялись.
Даже на губах лежащего появилось некое подобие улыбки.
– Тем не менее я не считаю, что с ним все ясно. Не исключено, что он что-то знает.
– Знает?! Так расспросите. Допросите!
Каллифорд почесал пальцем рваную ноздрю:
– Расспросить? Я его уже расспросил. Прямо на месте. Тогда же у меня создалось впечатление, что он немного не в себе. Дикари приняли его за бога и оказывали ему, судя по всему, божеские почести.
– Что ты имеешь в виду?
Каллифорд хмыкнул и почесал другую
– Он сказал, что они его облизывали.
Берджесс и Мэй открыли свои пасти, готовясь захохотать. Но Лич был не расположен шутить.
– Облизывали? Интересно.
– Поэтому я решил взять его с собой. Будем внимательно за ним следить.
– Он что, по-вашему, прячет сорок фунтов золотых монет в карманах панталон?!
Каллифорд не любил, когда над ним смеялись. Лицо у него дернулось.
– Он придет в себя, надеюсь. Перестанет считать себя богом, ведь облизывать мы его не станем, как вы понимаете. Тогда мы с ним поговорим.
Берджесс покачал лысой головой:
– По-моему, пустой номер, я бы его вздернул.
Каллифорд раздраженно покосился на него:
– Ты бы вообще всех вздернул, у кого есть шея.
– Надо взять его с собой, – сказал тугодум Мэй. – Чем мы рискуем?
Капитан согласился:
– Конечно, возьмем. Но, чтобы обезопасить себя от его хитростей, перед входом в любую гавань будем сажать его на цепь. Не верю я что-то в живых богов. Даю голову на отсечение, парень нас дурачит.
– Может, просто набивает себе цену, боится, что мы оставим его на берегу вместе с французами? Они, я думаю, уже догадались, по чьему совету мы выпотрошили их карманы.
– Да, Каллифорд, и это возможно. Поэтому помните о цепи. Кроме того, если он сделает попытку бежать…
Через открытое окно в каюту влетел тяжелый, мучительный стон. Еще один француз расстался со своим временным богатством. Капитану, похоже, чужие страдания приносили облегчение.
– Так вот, если он сделает попытку бежать, ему спокойно можно вставлять фитили между пальцев. Значит, он действительно что-то знает.
Мэй наморщил лоб и осторожно спросил:
– Как же мы увидим, что он собрался бежать, если он будет сидеть на цепи?
– Однажды мы «забудем» посадить его на цепь или «забудем» закрыть замок, – пояснил Каллифорд.
– А-а, – протянул тугодум, но никто не был уверен, что он все понял правильно.
В то же открытое окно из влажно-душной бездны тропической ночи влетела огромная мохнатая бабочка и, шумно попетляв под деревянным потолком, присоединилась к кучке насекомой мелочи, осадившей тусклый масляный фонарь.
Брайан Лич сказал:
– Вы мне ничего не рассказали о мусульманине.
– Его зовут Базир. Сопровождал груз на «Порт-Ройяле». Родом индус. Надзирал за торговлей в Сурате. От Великого Могола. На лбу шрам.
Коротко доложив все ему известное, Мэй вытер вспотевший от напряжения лоб.
– Зачем он нам нужен? – спросил капитан.
– Выкуп? – неуверенно предположил Берджесс.
– Ты предполагаешь, мы можем потребовать выкуп с Великого Могола? – с нескрываемой иронией спросил Лич.
– Потребовать-то мы можем…
– Но вряд ли получим.
– Да я бы и не советовал пробовать.
– Почему, Роберт?
– Во-первых, этот Базир не родственник, а всего лишь чиновник.
– А во-вторых?