Капитал. Как сколотить капитал, как его не потерять, и почему нам его так не хватает
Шрифт:
Подсознательно или нет, все смотрят вокруг и думают: «Что есть у похожих на меня людей? Что они делают? Потому что я – я! – должен делать что-то подобное и, следовательно, иметь то же самое». Вот и мелькнул луч понимания того, почему кто-то хочет вернуться в прошлое, несмотря на то что по всем параметрам мы сейчас живём гораздо лучше. И я сейчас не только про Америку.
Пол Грэм в своём эссе «Рефрагментация» [11] написал о том, что происходило в американской экономике после Второй мировой: «Война уменьшила разницу в доходах. Взять армию: там всё было очень похоже на социализм, от каждого по способностям. Да, более высокопоставленные офицеры зарабатывали больше, но они зарабатывали ровно столько, сколько им было положено по рангу. А самое интересное, что все остальные зарплаты между 1942 и 1945 годами были зафиксированы военной трудовой комиссией. Владельцы бизнеса тоже не должны были обогащаться. Не должен был появиться ни один военный миллионер. Для этого любой рост прибыли компаний за предвоенные годы облагался налогом в 85 %. А когда остатки от этой прибыли компаний доходили до их владельцев, физлица облагались ещё одним налогом – до 93 %. В социальном плане война тоже сильно снизила расслоение. Из тех мужчин, которые родились в начале 20-х, отслужили почти 80 %. А работа над общей целью, да ещё и в трудных условиях, довольно сильно объединяет и уравнивает людей». Поговаривают, что в Израиле до сих пор армия – один из самых эффективных социальных лифтов и лучшее место для нетворкинга.
Сейчас это трудно представить, но в 50-е каждый вечер десятки миллионов семей садились перед телевизором и смотрели одну и ту же телепередачу [7] . Как и их соседи. Конечно, кто-то начинал собственный бизнес, но это редко были какие-то особенно образованные люди. В те годы концепции стартапа не было – в смысле компании, которая быстро растёт и за счёт инвестиций за 2–3 года становится просто огромной. В середине XX века это было куда сложнее, чем сейчас. Тогда основать малый бизнес означало в первую очередь то, что он так и останется малым.
7
У них тоже есть Поле Чудес, и оно куда старше нашего. Только Якубовичей там двое, и один из них – женщина.
Разницы в потребительских товарах почти не было. В 1957 году журнал Harper’s Magazine писал: «Богатый человек курит такие же сигареты. Он бреется такой же бритвой, звонит по такому же телефону, пользуется тем же пылесосом, радиоприёмником и телевизором. У него такие же лампы и такие же обогреватели и так далее. Даже различия в автомобилях не так заметны – у богача будет точно такой же мотор. В начале века всё было совсем иначе!» (по [12]).
Так что, если посмотреть на 1950-е и спросить, что же казалось настолько крутым, ответ будет такой: разница между людьми была невелика. Это была эпоха, когда ожидания легко было держать в узде. Потому что мало кто жил намного лучше вас, а если и жил, вы об этом и не знали. «Вот что отличает ту эпоху от нынешней. Сейчас, чтобы узнать, что кто-то живёт лучше, чем вы, достаточно зайти в социальные сети или почитать новости. СМИ очень любят брать интервью у богатых людей и делиться историями успеха. На это есть стабильный спрос».
Низкие зарплаты казались нормальными, потому что у всех были низкие зарплаты. Маленькие дома казались уютными, потому что все вокруг жили в таких домах. Как у нас с хрущёвками: квартиры – полное говно, но если все живут в таких же, какая разница? Отсутствие человеческой медицины не было чем-то удивительным: ведь ни у кого не было доступа в ведомственную поликлинику. Дети донашивали одежду старших братьев и сестёр, и никто не жаловался [8] . Отдых в палатке был популярен – потому что это был единственный доступный всем отдых. Это было золотое время – социальное давление практически отсутствовало. Люди не хотели чего-то несопоставимо большего, чем могли себе позволить. Экономический рост доставался всем. Американцы не просто богатели, но и чувствовали это, и были этим очень даже удовлетворены.
8
Совсем как мои.
Но к началу 80-х послевоенное духовное единение закончилось. Чьи-то доходы продолжали расти так же, как и раньше, а чьи-то начали расти экспоненциально. Люди вдруг стали замечать, что в ранее безликой толпе офисных клерков и работяг средней руки стали появляться мужчины и женщины в утончённых костюмах, курящие неприлично дорогие сигары, а некоторые из них выглядывали из окон очень быстрых автомобилей. Кожа их отливала странным зелёным цветом.
Но одно дело знать, что где-то в городе есть парень сильно богаче тебя, и судачить об этом с друзьями за бутылочкой пива в Denny’s или в MacLaren’s.
Другое дело – измерить это богатство в цифрах и ужаснуться. А как, кстати?
Глава 2
Хороший, плохой, злой Джини
Давайте знакомиться с Джини! Индекс или коэффициент Джини – это показатель того, насколько далеко ситуация в экономике от сферического благоденствия в вакууме, когда все вокруг вокруг получают абсолютно одинаково. Придумал его итальянец Коррадо Джини в начале 20-го века. Коэффициент Джини изменяется от 0 до 1 – это удобно, потому что можно умножить его на 100 и получить проценты. Чем больше его значение отходит от нуля и приближается к единице, тем в большей степени доходы сконцентрированы в руках отдельных групп населения. Ноль – это когда у всех поровну, а 1 – когда всё в руках одного человека [13]. Не будем называть его имя. Нулевой индекс Джини – мечта любого незрелого коммуниста. У всех всего поровну (кроме Вождя), каждый имеет столько же, сколько другой. И – следите за рукой – столько, сколько захочет! Рай на Земле, который почему-то не работает, но Маркс не понял, почему. Об этом я писал в «Жлобологии».
Первые 100–150 лет своего существования марксизм считался совершенно гениальной идеей, которая раз и навсегда перевернёт мир. Но за последние полвека всем постепенно стало понятно, что нет, не навсегда. Экономику простых ремесленников («товаропроизводителей»), которую Маркс считал невозможной абстракцией, мы видим каждый день. Да что там видим – полноценно в ней участвуем! Самые адекватные и полезные для государства люди – это как раз самозанятые «ремесленники», содержащие собственным трудом свои семьи. Парикмахеры, косметологи, фитнес-тренеры, татуировщики, строители, сборщики мебели, музыканты, художники, портные, консультанты, краснодеревщики, риелторы, репетиторы, няни и домработницы. Даже, страшно сказать, коучи. Экономическое положение таких людей доказывает всем окружающим, что неравенство, основанное на личном труде и таланте, не просто допустимо, а абсолютно справедливо. Если ты туп, ленив и ни хера не умеешь – будешь на дне. Если ты настоящий профи, имеешь репутацию, развиваешь свой талант и умеешь себя продать – живи в пентхаусе, пей арманьяк, жри фуа-гра; никто и слова не скажет.
Нассим Талеб в «Антихрупкости» дико котирует самозанятость. Важный и крайне неприятный для наёмных работников фактор – риск увольнения. Но как уволить татуировщика или маникюрщицу? «Доход частников, водителей такси, проституток (очень древняя профессия), плотников, портных, сантехников и дантистов колеблется, но маленький профессиональный Чёрный лебедь, который может полностью лишить человека дохода, этих людей не клюнет. Их риск очевиден. Другое дело – наёмные работники: их доход не колеблется, но может внезапно стать равным нулю после звонка из отдела кадров. Риск наёмных работников скрыт».
Богатым можно стать, никого не эксплуатируя и не отнимая у угнетённого пролетариата кровью заработанный грош. Достаточно развить в себе правильные способности и не унывать. Можно в одиночку создать свой Фейсбук или Эфириум. Можно стать профессиональным геймером, жопастой фотомоделью из инстаграма, тупым рэпером или топовым айронменом, или вообще каким-нибудь сраным видеоблогером. Перед нами открывается масса возможностей, товарищи!
Маркс составил, казалось бы, логичный исторический ряд: сначала «азиатский, античный, феодальный» способ производства, за ним – «современный, буржуазный». Дальше у него шёл загнивающий капитализм, затем катастрофа, после которой на всей планете настаёт счастливый коммунизм. Но сейчас присутствующее повсюду справедливое неравенство немедленно выбрасывает Маркса на помойку истории. Традиционное представление человечества о «должном» катится в ад; потому что как в том анекдоте: «Твой дед боролся за то, чтоб не было богатых? Странно… мой – за то, чтоб не было бедных!»
Вернёмся к Джини; надо разделять индекс по доходам и по богатству1. В Швеции, например, с распределением доходов всё отлично – налоги высокие, и богачи готовы их платить, но тем не менее всего 5 % шведов владеют 77 % всех акций. Для получения дохода им не нужно работать, и коммунисты от этого очень волнуются.
Неравенство – главный фактор, заставляющий людей искать всё более продуктивные способы делать свою работу. Если 6 лет в институте повысят твой уровень жизни, вполне логично пойти поучиться. Если сверхурочные позволят тебе купить машину побольше для поездок на дачу – в этом есть смысл. А если ты директор советского станкостроительного завода, которому нужно выпускать станки в тоннах в месяц, у тебя нет ни единого повода сделать станок легче и эффективнее. Зато можно променять уютную хрущёвку на уютный барак в Магадане.
Впрочем, по другую сторону Джини тоже не всё в порядке. Средний класс тратит значительную часть полученных доходов, в то время как богачи сохраняют и умножают. Да, в абсолютном значении все эти бутылки шампанского, яхты, бизнес-джеты и гольф-клубы стоят дорого, но доля расходов от всего кэшфлоу у настоящего (а не понаехавшего) рептилоида невелика. Чем больше у богатых денег, тем больше они готовы инвестировать. Самые хитрые и алчные быстренько разбирают лакомые кусочки, а не самые умные (например, я) вливают деньги в странные мероприятия и стартапы в надежде на будущую прибыль.
В четвёртой части мы увидим, что более-менее стабильно на короткой дистанции рынок обыгрывают молодые и маленькие фонды, а большие и неповоротливые сидят в плюс-минус индексе. Небогатые рептилоиды без своего фэмили-офиса с этими вашими сиэфэями [9] едва ли заметят небольшой эффективный фонд, а вложатся во что-то громкое и не столь эффективное. Аналогичная ситуация происходит и с компаниями: средний класс с гораздо большей охотой инвестировал бы в небольшое местное предприятие (которое не обращается на бирже, и купить его акции попросту невозможно). Но среднему классу никогда не достанется его понятная прибыль, в которой он мог бы поучаствовать в качестве клиента. Ему дадут зайти в бизнес только во время IPO, когда рептилоиды уже выкачали основной потенциал роста компании.
9
CFA – Chartered Financial Analyst, самый могучий орден финансовых аналитиков на этой планете