Капитализму в России не бывать!
Шрифт:
Брежневу повезло, следующий год порадовал страну рекордным урожаем на целине, и его как героя перевели на работу в Москву, избрали секретарём ЦК КПСС. Памятуя, что в своё время он в обкоме отвечал за «оборонку», ему теперь поручили курировать весь оборонный комплекс страны.
Затем его снова «задвинули», поставив председателем Президиума Верховного Совета СССР вместо ранее проштрафившегося Ворошилова. То есть сделали фигурой видной, но в основном декоративной. Однако эта представительская должность, когда он был всегда на виду, вручал награды, ездил с визитами за рубеж, настолько нравилась Брежневу, что он был недоволен, когда его сделали вторым секретарём ЦК.
Кстати сказать, и «вторым» Брежнев стал случайно. Хрущёв возлагал большие надежды на Шелепина, хотел лучше подготовить его к руководящей работе, предлагал для этого выдвинуть его на должность первого секретаря Ленинградского обкома КПСС. Но Шелепин отказался от этого предложения, считая для себя переход на эту должность понижением. Затем Хрущёв сделал ставку на Фрола Козлова, но тот не оправдал его ожиданий, к тому же скоро тяжело заболел и умер. Вот тогда-то и всплыла кандидатура Брежнева.
Субъективно для Брежнева, вероятно, самым страшным в послевоенные годы был период его участия в заговоре с целью свержения Хрущёва. Особенно опасным был момент, когда до Хрущёва дошли слухи о каком-то сговоре в Президиуме ЦК с целью сместить его с поста Первого секретаря. По отзывам свидетелей этой сцены, Брежнев испугался, что Хрущёв узнал о заговоре и, пожалуй, решит расстрелять смутьянов. Брежнев был готов явиться к Хрущёву с повинной, и Подгорному и Егорычеву пришлось его отговаривать от такого шага. Но тогда всё обошлось, Хрущёв уехал отдыхать на юг, так и не приняв никаких мер для предупреждения возможного переворота. Но и позднее, накануне Пленума ЦК, решившего судьбу Хрущёва, Брежнев, находившийся с визитом в Берлине, даже не хотел возвращаться в Москву, опасаясь расправы.
На самом Пленуме, принудившем Хрущёва подать в отставку, выступавшие ораторы предъявили Никите Сергеевичу множество претензий. Но инициатор заговора Подгорный, его активные участники Брежнев и Косыгин молчали.
Когда дело дошло до выбора преемника Хрущёва, Брежнев предложил избрать на его место Подгорного, но тот отказался и заявил: «Нет, Лёня, берись ты за эту работу». Так Брежнев, во многом неожиданно для себя самого, стал Первым секретарём ЦК КПСС.
Брежневизм — это цивилизованный сталинизм
Самый важный фронт идеологической борьбы в партии и стране после свержения Хрущёва проходил по линии отношения к Сталину. Либерально настроенные круги, опасаясь возврата к сталинским порядкам, требовали продолжения курса на разоблачение Сталина, нагнетая картины ужасов его правления. Но и среди партийного аппарата, и в народе уже нарастали иные настроения, предлагалось принимать во внимание не только ошибки и преступления Сталина, но и его заслуги. То, какая из этих двух тенденций возобладает, во многом зависело от позиции Первого секретаря ЦК КПСС.
Брежнев, конечно, не хотел возвращения к практике массовых репрессий. Но, как и большинство тех, кто прошёл дорогами войны и ощущал себя в рядах победителей, он признавал решающую роль Сталина и в проведении индустриализации страны, и в победоносном окончании войны. Не считаться с разными настроениями в обществе он не мог.
Так получилось, что первое публичное выступление Брежнева после избрания его на высший пост в партии должно было состояться в Грузии, где настроения в пользу реабилитации Сталина были особенно сильны. И Брежнев склонялся к тому, чтобы отдать дань этим настроениям. Но его советник, известный «демократ» Георгий Арбатов постарался показать ему, сколь отрицательную реакцию это вызовет у лидеров ряда стран социалистического лагеря, которые при Сталине были репрессированы, и тем более у руководителей компартий Запада. Присутствовавший на этой встрече Андропов также добавил несколько соображений в том же духе, и Брежнев уступил. И он долго ничего не говорил публично о Сталине — не хвалил его и не порицал.
Но однажды в докладе он сказал всего лишь одну, казалось бы, безобидную фразу: дескать, в достижение Великой Победы внёс свой вклад и председатель Государственного Комитета Обороны Иосиф Виссарионович Сталин. И зал разразился овацией, которая продолжалась несколько минут. Вот здесь Брежнев почувствовал, насколько надоела стране кампания по очернению покойного вождя. Правда, когда в Политбюро поступила просьба жителей Волгограда о возвращении их городу названия Сталинград, руководители партии сочли это несвоевременным.
Однако тихая или, как называли её либералы, «ползучая» реабилитация Сталина всё же шла. И вообще в жизнь страны постепенно возвращалось многое из административно-командной или тоталитарной системы. И оказалось, что ничего страшного при этом не происходит, никакого террора власть не развязывает. А значит, сталинизм — это вовсе не какой-то абсурд истории и не перманентный террор, он может быть вполне цивилизованным. Сталинская модель советского общества жизнеспособна, а усилия её очернителей были в основном выполнением социального заказа, в первую очередь из-за рубежа.
Ленин после революции за границу не выезжал. Сталин в советский период за пределами СССР был только дважды — на Тегеранской и Потсдамской конференциях. Большевистский режим правящие круги Запада воспринимали как величайшее зло и питали к его вождям ненависть.
Хрущёв выезжал с государственными визитами во многие страны мира, но не в качестве Первого секретаря КПСС, а сначала как член Президиума Верховного Совета СССР, а затем — как председатель Совета Министров СССР. Руководители стран Запада всерьёз его не воспринимали, но, зная его непредсказуемость, опасались какой-нибудь выходки с его стороны, которая может вылиться даже в вооружённый конфликт.
Брежнев бывал с визитами за рубежом десятки раз, и он первым представлял нашу страну в качестве Генерального секретаря ЦК КПСС (а позднее — и как председатель Президиума Верховного Совета СССР). На Западе его встречали с неизменным уважением. Мир убедился, что руководитель СССР, будучи вождём Коммунистической партии, может быть равноправным членом клуба лидеров ведущих стран мира.
В этом деле приближения не только нашей, но и мировой общественности к объективной оценке советского тоталитарного строя роль Брежнева трудно переоценить.