Шрифт:
Вернер ЛЕЖЕР
Капитан "Аль-Джезаира"
Приключенческий роман
АНОНС:
Вплоть до XIX века на Средиземном море не было для мореплавателей беды страшнее, чем встреча с алжирскими пиратами. Целые государства платили им дань, спасая свои земли от опустошительных набегов. Попавших же в руки морских разбойников мореходов ждала страшная судьба. Однажды пираты захватили торговый корабль и пленили семью богатого генуэзца Парвизи. Глава семьи был сброшен в море. Его жена умерла в неволе. А из мальчика Ливио разбойники вырастили самого отчаянного корсара Средиземноморья. Он забыл свою семью, свою родину и веру, он окунулся в жизнь, полную
Глава 1
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Ночь на 2 февраля 1813 года. Темными улицами Генуи крадучись пробирается закутанный в длинный плащ мужчина. Он долго петляет по городу, пока не сворачивает наконец в узкий переулочек позади богатого надменного купеческого особняка. Неслышны его шаги, осторожно избегает он мест, где на ухабистую мостовую падает из редких окошек неяркий свет. Дорога ему, похоже, знакома: идет он уверенно, не наталкиваясь ни на углы домов, ни на камни. Гулко бьют часы на башне собора Сан-Лоренцо. С Пьяцца Реале им вторят куранты Сан-Доминика: одиннадцать часов. Путник скрывается в непроглядной тьме перегораживающей улицу арки, идет дальше и останавливается наконец перед небольшим домиком. Рука его привычно нашаривает на двери висячий молоток. Короткий глухой удар. Пауза. Еще раз, посильнее. Снова тишина. Третий, четвертый. Мужчина отступает в сторону и ждет, напряженно вслушиваясь в темноту переулка. Ни вздоха, ни шороха.
Тихо и в доме, чуткое ухо ночного визитера не улавливает ни единого звука. Но, чу - вот слышатся шаркающие шаги, они приближаются к двери. Отодвигается засов, скрежещет ключ в замке. Визжит на несмазанных петлях дверь. Сквозь узкую щель наружу струится скупой свет.
– Кто там?
– слышится из полутьмы передней хрипловатый старческий голос.
Незнакомец бормочет что-то в ответ. Слова его, видимо, внушают доверие: дверь человек в доме больше не удерживает.
Да и не удалось бы ему это, попробуй он даже попытаться. Жаждущий войти успел уже просунуть в щель ногу. Звякнула откинутая дверная цепочка, незнакомец вошел в дом. Медленно и добросовестно старик снова запер двери, проверил еще раз засовы и, лишь покончив со всеми предосторожностями, сдвинул наконец с фонаря прикрывающую свет полу длинного халата и осветил лицо гостя. Он не увидел ничего, кроме острых, колючих глаз. Все остальное скрывали широкие поля глубоко надвинутой на лоб шляпы и живописно приподнятая рукой выше подбородка ткань широкого плаща.
– О господин, вы!
– смиренно склонился слуга перед незнакомцем. Фонарь в его руке дрожал. Ему было страшно.
– В доме, кроме вас, никого?
Сказано это было таким холодным и властным тоном, что старик вздрогнул.
– Только мы одни.
– Тогда веди меня к твоему хозяину.
– Я... не знаю.
– Вперед, освещай дорогу! Я не собираюсь торчать в сенях.
– Извините... Хозяин не велел его беспокоить.
– Какое мне дело!
– Я доложу о вас. Потерпите минутку!
– Ничего не выйдет, свети! Или мне самому искать дорогу?
Страх перед ночным гостем оказался сильнее, чем боязнь хозяйского гнева.
– Будь по-вашему, господин!
– горестно вздохнул слуга, приглашая визитера следовать за собой.
Зыбкий свет фонаря, призрачные тени по углам, что-то давящее, зловещее.
Но незнакомец, казалось, вовсе этого не замечал. Он невозмутимо шагал вслед за слугой и не вздрогнул даже, когда из темноты на него сверкнули вдруг два неподвижных
Наконец старик остановился у закрытой двери и собрался уже постучаться, как незнакомец, чье лицо все еще пряталось в складках плаща, бесцеремонно отодвинул его в сторону и сам распахнул дверь.
От воздушного потока, хлынувшего из открытой двери, замерцали язычки пламени вставленных в серебряный шандал свечей. Определить точно, сколько человек собралось в большой, скупо освещенной комнате, визитеру было трудно. Да и они толком разглядеть его не могли. Он стоял в дверях, фонарь сгорбленного слуги подсвечивал сзади его фигуру, и незваный ночной гость неподвижный темный контур на светлом фоне - впечатление производил довольно зловещее.
Старик бесшумно затворил дверь. Свечи снова горели спокойно и ровно. Прямо против входа в кресле с высокой спинкой сидел пожилой, тщательно ухоженный господин. Второй, помоложе, проворно отодвинул от стола свой стул, вскочил на ноги и растерянно уставился на вошедшего.
– Пьетро!
Повелительный тон старика отрезвил молодого человека, и он нехотя снова занял свое место.
Оба мужчины носили фамилию Гравелли - Агостино, влиятельнейший банкир Генуи, и его сын Пьетро.
Незнакомец опустил правую руку, все еще прикрывающую лицо полою плаща. Гравелли испуганно вздрогнул, но тут же лицо его снова приобрело спокойное и величественное выражение, будто никогда не искажали его ни ужас, ни даже просто страх. Оно стало жестким и холодным, как обычно, когда банкир вступал в деловые переговоры, заканчивающиеся всегда в его пользу. С трудом поднялся он с кресла, коротким кивком велел Пьетро покинуть комнату. Сын беспрекословно выполнил его приказ.
Не дожидаясь приглашения хозяина, незнакомец присел к столу и, чувствуя себя здесь будто дома, налил в бокал вина.
В глазах банкира сверкнула молния: его оскорбили. Однако он взял себя в руки и молча сел на свое место.
– Гравелли, мы недовольны вами, - начал разговор мужчина в плаще.
– Не вижу причин, - возразил банкир.
– В последние месяцы много разных кораблей покинуло Геную и другие западные итальянские порты, а вы не оповестили нас об этом.
– Я не всевидящий!
– возмутился Гравелли.
Гость не отреагировал. Он вытащил из кармана бумагу, умышленно держа лист так, чтобы банкир узнал его.
– Гм-гм, - пробурчал он.
– Вы получили от алжирского дея [Дей (араб.) титул прежних турецких главнокомандующих в Алжире.] большую сумму денег. Очень большую сумму. Здесь, - постучал он пальцем по бумаге, - она указана точно. Подождите... Вас выручили в самую трудную пору, алжирский дей поспешил вам на помощь. Стареем, стареем, Гравелли, душевные силы иссякают. Как иначе прикажете вас понимать? Но память-то вам, надеюсь, еще не отказала?
– Негодяй...
– простонал, задыхаясь от ярости, Гравелли. Он не заблуждался относительно цели визита незнакомца. С каким бы наслаждением вцепился он ему в глотку!
– Ну что ж, Гравелли, коли не хотите говорить, пожалуйста! Но меня-то вам выслушать придется. Итак, в ответ на помощь дея вы обязались извещать нас обо всех кораблях, устремляющих паруса в южное Средиземноморье...
Банкир молчал. Он всегда помнил о договоре, вынуждающем его помогать в разбое корсарам алжирского дея.