Капитан Антракоз
Шрифт:
Грайзер посмотрел на свое отражение в маслянистой поверхности бренди. Качнул бокал, чтобы оно исчезло.
– Люди много сплетничают.
Плом покачал головой.
– Крейк, кровь и сопли! Если такое вообще случилось…
– Это был не я! – резко произнес Грайзер. – Ну… да, я стал одержим. Временно. Я заглянул в бездну. Эксперимент не удался.
Плом вскочил с места и зашагал по комнате. Крейк уставился в пустой камин. Что будет дальше? Поучения? Обвинения? Его выставят вон? Это было бы наименьшим из наказаний, которые он заслужил. И, между прочим, тогда он не воплотит в жизнь план, с которым явился сюда.
Плом вернулся с хрустальным графином, добавил бренди в оба бокала и сел.
– У меня нет слов, – пробормотал он и потряс головой. – Цена, которую мы вынуждены платить за изыскания, она порой… ужасна.
У Крейка вдруг перехватило горло от совершенно неожиданного сочувствия.
– Что вы хотите? – прямо спросил Плом.
– Мне нужно воспользоваться вашим святилищем.
Хозяин пристально поглядел на него.
– Вам требуется эхо-камера, я угадал?
Демонист выдержал его взгляд, но промолчал.
– А я не осмелился применить ее на практике, – признался Плом дрожащим от возбуждения голосом.
– Я работал с одной, – буркнул Крейк. Его тон не оставил Плому ни малейшего сомнения в том, что результат оказался плачевным.
– И вы снова хотите испытать судьбу?
– Теперь я не допущу ошибки.
– А если у вас все же не получится?
– Не допущу, – твердо отчеканил Граайзер.
Плом нервно облизнул губы.
– У меня есть одно условие. Я буду присутствовать в качестве свидетеля.
– Нет…
– Я требую! – почти взвизгнул хозяин дома. – Здесь мое святилище!
Его маленькие глазки лихорадочно заискрились. Крейк вздохнул. Ему знакомо это выражение лица. Когда-то он и сам был таким. Пусть Плом сколько угодно прячется за маской дельца и политика, но, как и Крейк, он прежде всего демонист. Тайны иной реальности обладают мощной притягательностью. Грайзер заподозрил, что трагедия, связанная с ним, не только не оттолкнула собеседника, но, напротив, заставила его преисполниться уважением к незваному гостю. Крейк был замаран кровью. Он принес жертву Искусству, но не забросил его и вернулся, чтобы провести новый опыт.
Плом восхищался им. От этой мысли Крейку сделалось еще хуже.
– Вы возьмете на себя вторую линию обороны, – заявил он. – Нельзя допустить, чтобы он вырвался на свободу, если ему удастся ускользнуть.
Плом кивнул и выскочил из кресла.
– Начнем?
– Кстати, – поинтересовался Крейк. – У вас есть ружье?
Плом нахмурился.
– Есть. А что?
– Возьмите его с собой.
– Оружие? Но зачем?
Грайзер поднялся и направился к двери.
– Вы застрелите меня, если дело обернется плохо.
Плом устроил святилище в глубоком подвале своего особняка. Попасть туда можно было только через дверь, охраняемую демоном. Сверхъестественное существо при помощи могучего внушения отваживало посторонних от входа. Как и подобает серьезной научной лаборатории, святилище было превосходно оснащено. Гудели электрические лампы в абажурах. На стене висела грифельная доска, исписанная формулами, под ней разместился стол со сложным химическим оборудованием. Стеллаж был забит запрещенными книгами. На подставках и штативах стояли резонаторы и модуляторы. Приборы оказались гораздо больше и мощнее, чем портативные устройства Крейка. Плом не был стеснен в деньгах и не боялся тратить их на свою страсть.
Когда-то почетное место в помещении занимала круглая клетка, но хозяин задвинул ее в угол – поближе к переносным масляным светильникам. А посередине красовалась новая достопримечательность, опутанная толстыми проводами. Эхо-камера. Едва Крейк увидел ее, как у него больно стиснуло желудок.
Она напоминала батисферу – клепаный металлический шар с единственным иллюминатором в приделанном сбоку люке. Камера возвышалась на цоколе, прочные распорки подпирали ее с трех сторон. Тут и там торчали кабели.
Грайзер уставился в иллюминатор – внутри царила темнота.
Еще не поздно вернуться. Скажи, что ты не смог. Они поймут.
Но что его ожидает? Кем он станет для своей команды? Балластом? Ничтожеством, которое будут терпеть? Нет, ему хватило подобного отношения в собственной семье, в молодости. В те годы Грайзер смирился, потому что не любил и не уважал родственников. Но от Фрея, Джез и Малвери он такого не перенесет.
Он отказывается быть жалким. Лучше умереть.
И Крейк взялся за работу. Проверил кабели, ведущие к эхо-камере, удостоверился в том, что они подключены правильно. Потом внимательно изучил панель управления – она несколько отличалась от тех, которыми он пользовался раньше. Затем передвинул резонатор и соединил его проводами с разъемами на эхо-камере.
Плом занимался другими приготовлениями – выстраивал трехслойную защиту из осцилляционных сфер, импульсных устройств и резонаторных антенн. Все эти приборы чутко улавливали любые сигналы из эфира, а потом либо усиливали их, либо приглушали, либо вообще создавали новые. Крейк не мог не одобрить его скрупулезности, но втайне сомневался, что общепринятые методы удержат демона, способного вырваться из ловушки.
Он полистал книгу, просматривая формулы. Плом подошел к нему и, взглянув через плечо, насупился.
– Штудируете эхо-теорию? – нервозно спросил он. – Я думал, вы уже поднаторели.
– Не беспокойтесь. – Крейк захлопнул книгу. Ему требовалось хоть что-нибудь, позволяющее усмирить желание прыгнуть выше головы. Он действительно помнил наизусть все, что требовалось. Хотя в прошлый раз знания ему не очень-то помогли. – А помещение звукоизолировано? Здесь может быть шумно.
– О, да. В стены и потолок я вселил демонов. Посади сюда целый оркестр, и в гостиной ничего не будет слышно.