Капитан Антракоз
Шрифт:
Триника откровенно удивилась. Потом выражение ее лица смягчилось, и Дариан на мгновение увидел ту женщину, которую любил.
– Ты прав, – произнесла она и потупилась. – Похоже, я действительно знаю тебя намного хуже, чем считала.
Он был обескуражен ее внезапным смирением. Фрей не привык к такой уступчивости с ее стороны. Но Триника моментально овладела собой. Когда она заговорила, ее голос звучал твердо и резко.
– Ладно, – сказала она. – Аэрумные насосы у тебя пока дышат. Поднимай свой корабль, и мы отбуксируем «Кэтти Джей» в порт. Ремонт «Делириум Триггер» я поручу боцману, а сама отправлюсь с тобой. Договорились?
– Да, – ответил Фрей. Поднявшись на ноги, он протянул руку. Триника вышла из-за стола и пожала ее. Рукопожатие оказалось чисто формальным.
– Наш союз – только в интересах дела, – заявила она. – И ничего сверх того. Когда мы закончим, то опять станем врагами.
– Самыми верными врагами, – ухмыльнувшись, подтвердил Дариан.
Уголки накрашенных губ Триники приподнялись в ехидной улыбке.
– Конечно, – кивнула она.
Когда к Джез вернулось сознание, она обнаружила, что лежит на операционном столе в крохотном лазарете «Кэтти Джей». Она узнала и заросший грязью потолок, и неистребимый запах рома. Рядом стоял Малвери. В углу сидел Сило.
На ней был тот же комбинезон. Малвери не пытался осматривать или лечить ее. Он лишь положил ее на стол и начал ждать, что случится дальше.
Доктор посмотрел на нее сквозь свои зеленые очки.
– Здорова?
Она коротко кивнула, но больше не шевелилась.
– Хм-м-м… – протянул он. Потом он с деланой озабоченностью принялся озираться по сторонам и неловко, будто стесняясь, похлопал Джез по руке. А потом и вовсе покинул каюту.
«Теперь он боится меня».
Джез прислушалась к дыханию Сило и к другим звукам. «Кэтти Джей» летела, но ее турбины молчали. Значит, их тащили на буксире. Вероятно, за «Псом Бури». А это значило, что капитану не удалось сбежать с черным шаром. Впрочем, это не волновало ее.
Она чувствовала себя чудовищно одинокой. Она побывала среди манов. Приобщилась к ним. А теперь они снова ушли. Она словно пробудилась от сновидения, в котором ликовала вместе с толпой друзей, и увидела себя затерянной в безбрежном море.
Она помнила все происходившее. Ужасную силу императора, собственные стенания и панику остальных членов команды. Ее просто вдавило в пол. А затем наступил транс. Накатил и захлестнул ее. Подавленное человеческое сознание не смогло ни противостоять ему, ни управлять им. Состояние овладело ею жадно, как разъяренный зверь, перед которым распахнулась дверь клетки. И все сразу изменилось.
Ее могущество! Она превратилась в иное существо, которое состояло не только из плоти и крови. Ее миниатюрное тело стало вместилищем тысяч подобных ей. Мир потускнел, но его детали обрели невиданную четкость. Дым, плавающий под потолком, разделился на отдельные струйки, и они сплетались в сложный узор. Она обоняла страх своих спутников. Ощущала за погибелью дикую радость манов. Невидимые братья и сестры приветствовали ее. И она слышала безумный голос императора, сокрушительный набор звуковых гармоний, которые вторглись в ее мозг.
Она должна прекратить это.
Порыв избавиться от противника был непреодолимым. Сначала она воспользовалась пистолетом, однако тот оказался совершенно бесполезным. Тогда она атаковала его собственными руками и зубами.
Сильная. Быстрая. Смертоносная.
Как только император испустил дух, ее человеческая сущность оправилась от шока. Ее внутренний ман отступил и спрятался в тень. Но боль от потери сделалась невыносимой. Единение пропало. Тепло, исходившее от манов, улетучилось в один миг. Лучше бы ей и не знать ничего, чем познать и потерять.
Ее вышвырнуло обратно в мир людей. Но теперь команда, несомненно, догадалась о ее тайне. И она стыдилась случившегося и страшилась будущего.
– Скажи что-нибудь… – пробормотала она.
Сило поднялся со стула и приблизился к ней. Джез повернула голову. Как же трудно понять выражение лица муртианина! Интересно, это свойство только Сило или всего народа? Наверное, за много поколений, проведенных в рабстве, они научились ничем не выдавать своего истинного «я». Джез сама неплохо овладела подобным искусством – и куда оно ее завело? Ее уже тошнило от секретов. Сколько усилий они прилагали для того, чтобы жить в полном вакууме!
– Да не молчи ты! – в сердцах воскликнула она. – Что ты думаешь? Ответь мне хотя бы в виде исключения. Ты общался со мной в Курге.
– Это уже прошло, – произнес Сило. – А верные слова подобрать сложно. И почему ты хочешь услышать именно от меня?
– Я считала тебя своим другом. И хочу проверить, остался ли ты им.
– Как было – так и есть.
– Но что-то ведь изменится?
Сило помолчал, а затем спросил сам:
– Помнишь, что я говорил тебе в лесу?
– Да. Если делать вид, будто не замечаешь своей дурной стороны, ничего хорошего не получится. Нужно посмотреть ей в лицо. Справиться с ней.
Огромная мозолистая ладонь легла на ее руку и слегка пожала. Глаза Джез наполнились слезами.
– Теперь ты поняла, – печально вымолвил Сило.
Близился вечер. Крейк и Дариан, закутанные в меха, опирались на деревянные перила. Дыхание превращалось в облачка пара. На западе, заливая тундру бледным светом, садилось солнце. Безжизненность огромной равнины угнетала. В мерзлой земле произрастала лишь трава и самые выносливые кустарники, да и те – под защитой редких каменистых холмов. Злобный ветер не унимался. Даже весной здесь, в Йортланде, в полусотне миль к северу от границы, было очень холодно.
Со своего наблюдательного пункта – дорожки, проложенной по склону холма, они отлично видели порт. Главную посадочную площадку загромождали уродливые громоздкие корабли. Джез часто называла их летающими кирпичами – она была невысокого мнения об обводах местных кораблей. Ближе находилась верфь, где разместились другие судна, пребывавшие на разных стадиях ремонта. Над всем пейзажем доминировали два колоссальных ангара – на их полукруглых крышах еще держался снег. В один медленно вползал потрепанный, со следами разрывов, «Делириум Триггер». Крейк понаблюдал, как огромный корпус исчезал в укрытии, а потом обратился к Фрею: