Капитан Брамы
Шрифт:
Отчаянно борясь с удушьем (а задыхаться я стал в самом прямом смысле слова), я еще и пытался устоять на ногах. И это было так же не просто. Казалось, еще немного и ноги потеряют опору, и ветер поволочет меня волоком по степи.
От моих умных мыслей остался голый, первобытный инстинкт — дышать, заслониться от секущего лицо песка, устоять на ногах и дышать, дышать, дышать…
Ветер стих так же внезапно, как и налетел. Только горькая степная пыль вперемежку с песком скрипела на зубах. Отец Иван, видимо, испытывал то же.
— Боже мой, что это было? — сказал я сиплым не своим голосом и тут же закашлялся.
— Что это было, — хрипло выдохнул отец Иван, сплевывая желто-коричневую степную пыль. — Сильный порыв ветра это был, вот что. Для этих степных мест ветра естественны, особенно, кстати, в марте. Этот порыв, конечно, выглядит несколько странновато. Обратил внимание, сбоку от нас, буквально в метрах в двадцати не пылинки не поднялось.
— Вот-вот, — подтвердил я прокашлявшись, — зря что ли на нас так этот стремный дядечка смотрел. Этот пастух овец. Нет, батюшка, что-то не совсем чисто в этой глухомани. То кореец-иеговист, теперь этот зловещий тип в ковбойской шляпе. Думаю, связь между этим аномальным порывом ветра и бесноватым пастухом овец — несомненна.
— Ну, я бы так категорично не утверждал, — задумчиво сказал отец Иван, — пока не утверждал. Мы же еще ничего не знаем, а уже такие выводы… Пошли, ладно. По пути все обсудим.
Какое-то время молча шагали по совершено пустынной грунтовой дороге. Лишь один местный велосипедист попался нам навстречу. Вежливо кивнул нам головой. А уже через минуту скрылся из глаз, нырнув в ложбину между холмами.
— Начало моего служения помнишь, Новогорьевку? — спросил меня отец Иван, как только велосипедист пропал с поля зрения.
— Да, помню, — ответил я.
— А наши разговоры на тему околоцерковных суеверий, помнишь?
— Что-то припоминаю.
— А бабу Нюру, помнишь? Как она своих недругов обзывала — колдун, бесноватый, порченный ведьмой… Помнишь?
— Да, теперь вспомнил.
— И мужичек там был один, больной на голову. Чем-то похожий на этого пастуха. Тоже так глядел. Помнишь, любимая тема бабы Нюры. Он колдун, колдун, по ночам ворожит… И так напористо. Я даже повелся одно время. Помнишь?
— Что-то припоминаю. А ты к чему?
— Так вот, брат, сколько все эти околоцерковные суеверия, все эти байки о нечистой силе с меня тогда крови душевной попили! Там бабка колдует, там мужик бесноватый. Как же все эти разговоры, выражаясь умным языком, черный эгрегор подпитывают. А, говоря проще, льют воду на мельницу бесов. Сколько я с этим боролся. И тут опять, чувствую, что-то похожее нам предстоит.
Байки о нечистой силе, — подумал я. — Увы, отец Иван все тех же взглядов на темные силы. Хотя сейчас меньше всего хочется спорить. В одном он прав, слишком заостренное внимание на силах тьмы не способствует душевному здоровью.
И все же, взгляды отца Ивана чересчур либеральны, слишком либеральны! Как можно недооценивать силы тьмы, особенно в наши апокалипсические бездуховные времена.
Конечно, все и во всем Бог, но и диавол не дремлет. А по отцу Ивану получается какая-то игра случайностей, прямо как у материалистов и атеистов.
Чего мне в машине корейца плохо стало? А, не бери в голову, устал просто. А чего он там бубнил? Да так, характер у него такой, любит он бубнить… И так по любому поводу: не бери в голову, не медитируй на силы тьмы…
Вот и сейчас. Ну, очевидно, очевидно же, что не бывает в природе таких целенаправленных смерчей. Вокруг тишь да благодать, почти безветренно и тут, бац, едва не сдувает нас. Ясно же, как белый день, чьих рук дело!
А батюшка опять — не бери в голову, это еще надо проверить. Еще и издевается надо мной: «Радикал Радикалыч», «великий борец с антихристом»…
— Но ведь за всей этой чернухой деревенской стоит реальная темная сила! — не выдержал я и вновь сел на прежнюю волну. — А не просто байки о ней!
— Дима, разве я отрицаю реальность темных сил? — отец Иван укоризненно посмотрел на меня, мол, снова «старая песня». — Речь же у меня совсем о другом; не надо все это смаковать. Не надо подпитывать всеми этими разговорами демонов… неужели ты, Дима, и сам не устал носиться с идеей скорого прихода антихриста?
— Ну вот, опять начинается, — обиделся я. — Когда я с подобными идеями носился?! Причем здесь антихрист, если меня, в общем, мировой расклад сил интересовал, цветные революции там, Ирак, Ближний Восток… Да и то, в последнее время как-то все поднадоело. Все одно и то же. Скукотища.
— Ладно, ладно оправдываться, — засмеялся отец Иван. — Скажи мне лучше, как бывший специалист по мировым заговорам, похож я на жида, или нет?
— Чего?
— На жида, говорю, похож? А то мне тут доложили, что епископ меня от того не жалует, что, мол, сильно на еврея смахиваю. А епископ наш их не очень-то любит. Он же у нас родом оттуда, с западной, — отец Иван махнул рукой в сторону захода солнца.
— Не переживай, не похож, — успокоил я его. — На болгарина похож. В худшем случае, на турка.
…А что, смуглый, почти как тот кореец, что меня вез. Борода вороная. Нос прямой с небольшой горбинкой, глаза черные, взгляд острый и слегка бегающий…
— На турка?! Ну, спасибо, брат Дима, обнадежил ты меня, — и отец Иван снова захохотал…
Прошел час нашей настойчивой ходьбы по безлюдной грунтовке, два. Наконец я потерял счет времени. Мне даже стало казаться, что что-то произошло с самим временем, и что конца нашему путешествию не будет.
Отупевший от ходьбы я не сразу и заметил, что пейзаж вокруг нас немного изменился. Верней, заметил только после реплики отца Ивана: «О, кажется, подходим к Куту!».