Капитан Кортес
Шрифт:
– В головы цельте, сеньоры, прямо в головы!
– кричал Кортес своим капитанам. Капитаны разили с коней длинными пиками прямо в головы, в лица, в шеи; трупы индейцев валились под ноги коням.
– Белые дьяволы призвали на помощь чудовищ со дна моря! Спасайтесь, воины Табаско, спасайтесь!..
Смятение передалось дальше; оно распространялось от ближних рядов к дальним. Смятые полчища табасканцев отступали за гряду холмов.
Мушкетеры послали залп вдогонку; приободрились и пешие испанцы. Но Кортес не велел преследовать бегущих. Враг и без того был уничтожен, разбит: вместо многочисленного стройного войска за холмы отступали беспорядочные толпы насмерть перепуганных людей. Сотни убитых валялись в притоптанной траве.
– Победа!
– кричали капитаны.
– Победа!..
Появился патер Ольмедо, скрывавшийся во время битвы в пальмовом лесу. Хуан Диас, помощник в лиловой рясе, нес за ним церковный ящик с дарами.
– Возблагодарим Иисуса за победу!
– громко затянул патер.
Он шел по полю, держа дароносицу на вытянутых руках. Тяжело раненные стонали, прося отпущение грехов. Патер склонялся к ним.
– Не тяжка смерть в бою, сын мой!
– говорил он.
– Сам господь бог незримо вел вас к победе.
– Отец, спасите!..- Мигель Тинто, смуглый астуриец, хрипел, зарывшись головой в траву. Камнем из индейской пращи ему перебило позвоночник.
Многие еще полегли на поле, - кто от стрелы, кто от удара индейской пики.
Патер Ольмедо не торопясь обошел всех. Когда он приблизился к Мигелю Тинто, тот уже не дышал. Товарищи кружком стояли вокруг него.
– Помолимся за душу усопшего!
– возгласил патер.
– Смерть его легка, ибо милость господня нисхо-дит на тех, кто бьется и погибнет во славу нашего короля.
Хуан Диас поставил на траву свой ящичек с дарами, уже ненужный. Товарищи крестились, хмуро глядя на Мигеля, Судорога еще раз пробежала по телу солдата, пальцы впились в землю. Нет, смерть его была не легка.
Стали считать убитых, раненых. Солдаты помрачнели: больше ста человек вышло из строя, из них - пятнадцать убитых.
Кортес обошел поле. Индейцев полегло гораздо больше, - около шестисот человек.
Даже по приблизительному подсчету, в этом бою против четырехсот семидесяти испанцев стояло не меньше десяти тысяч индейских воинов.
– Только с божьей помощью одержали мы такую победу!
– радовался патер Ольмедо.
– Иисус и святая дева охраняли нас.
– Да, индейцы здешние получили хороший урок евангелия, - сказал Кортес.
Капитан де Монтехо перекрестился.
– Иисус помог нам и святая дева, и еще святой Яго, покровитель воинов Испании!
– набожно сказал капитан Монтехо.
– Да, да, святой Яго!
– Капитаны были согласны. Святой Яго особо покровительствует испанским конкистадорам.
– Я сам видел!..
– Диего де Ордас, льстец, расширил глаза и поднял руки перед собой, точно перед видением свыше, - я сам видел, сеньор Кортес, когда вы выехали из лесу на конях, сам святой Яго скакал с вами рядом, стремя в стремя, на белом коне.
– Ошибаетесь, дон Диего! Это был не святой Яго, а святой Педро, покровитель рода Кортесов, - поправил его Кортес.
– И конь был не белый, а серый в яблоках. Я сам видел, - пропищал шут.
– Молчите, Сервантес!..
– Кортес остановил шута презрительным взглядом. Но легенда о святом на коне уже поползла дальше.
– Сам святой Яго был на поле битвы. Или нет - святой Педро? Кто видел его?
– Солдаты сомневались.
– Ты? Ты видел?
– кричал баск Эредия, наседая на
Пако Арагонца.
– Почему капитаны видели святого, а я не видел?
– Может быть, и был среди конных святой, только мне было не до того.
– Пако, раненный в бою, держался за обвязанную голову.
– Мне святой не помог. Спроси у Хуана де Торреса, он постарше нас; может быть, он видел.
– Не всякому дано увидеть святого, - вздохнул Хуан де Торрес.
– На ком греха нет, тот увидит. А кто много грешил, тому ни за что не увидать.
– Ты? Ты видел?
– насел на де Торреса баск Эредия.
– Сам-то ты видел или нет?
Хуан де Торрес улыбнулся.
– Я старый солдат, - сказал де Торрес.
– В трех походах побывал, в двадцати пяти сражениях кровь лил. В Тунисе был, в Италии, в Марокко, в Панаме и на индейских островах. И голод терпел, и жажду, и раны, и обиды от капитанов. Посчитай, брат, сколько у меня за тридцать с лишним лет накопилось грехов!.. Нет, старому солдату ни за что не увидать святого!..
Глава пятнадцатая
ПЛЕННИЦА МАЛИНЧИН
Раненых унесли за стены города, убитых закопали в роще. Патер Ольмедо прочел над ними молитву.
До утра индейцы не показывались. Наутро к стенам города пришли посланцы табасканских вождей. Посланцы были закутаны в темно-серые покрывала из хлопковой ткани. Серый цвет у индейцев был цветом траура.
Табасканцы просили у белого вождя разрешение унести своих убитых.
Кортес разрешил. Но он велел индейцам передать своим вождям, что он ждет их к себе с повинной.
– Скажите своим калачуни, - объявил Кортес,- если они не явятся ко мне, я с мечом пройду по всей их стране, не оставлю в живых никого; ни воина, ни женщину, ни дитя!
Вожди пришли. Они вели с собой толпы безоружных, притихших людей. Это были жители города Табаско.
– Пускай жители возвращаются в свои дома!
– сказал Кортес.
– Я их не трону.
Индейцы не посмели войти в город. Они расположились в бедных глиняных домах по окраинам, по ту сторону городских стен.
Испанцы давно прикончили небольшие запасы, которые нашли в первый день в Табаско. Солдаты сидели на пустой похлебке, без мяса. Не хватало и хлеба.
Кортес велел согнать на поля всех вернувшихся в город индейцев. К вечеру в Табаско довольно было хлеба и живности. Индецы принесли много корзин свежесорванных початков кукурузы, наловили в окрестностях кроликов, пригнали целые стада мускусных свинок.