Капитан Кортес
Шрифт:
– Вива, Кортес!.. Вива, капитан!..
– нестройно закричали солдаты.
Через два дня Кортес объявил по армаде приказ: готовиться к выступлению в поход.
Всех больных, ослабевших и раненых - человек тридцать пять - Кортес оставлял в крепости на берегу. Комендантом он назначил Хуана Эскаланте, переведя его для этого из солдат в капитаны.
Старый эконом Хуан де Торрес тоже оставался в крепости. Он был слаб и разбит после желтой лихорадки.
– Не увидеть мне больше родную Ламанчу!
– сказал старик Санчесу.
– Не доживу. Если ты останешься жив, Санчес, и вернешься, обещай мне, что разыщешь мою семью и расскажешь им обо мне.
– Обещаю!
– сказал Лопе.
– Долго искать не придется, - сказал старик.- Нашу деревню Пинчос там все знают: по дороге на Аргамасильи в Пинереду, в двух часах пешего пути. Там еще спуск такой вниз и пинии на пригорке. Тут, у пиний, за часовней и будет наша деревня. Разыщи старуху Фернанду, это моя жена, - может быть, она еще жива. Если же ее уже не найдешь, - ищи Матео, который женат на Мельниковой дочке, - рябого Матео, бочара, - его там все знают в деревне. Это мои сын. Расскажи ему обо мне.
– Я все сделаю, дорогой де Торрес, - сказал Лопе. Он попрощался со стариком, как с родным.
– Я все сделаю, земляк, не беспокойся.
Лопе просидел до утра на берегу. Андрес Морено пришел и сел рядом с ним на камень.
Безбрежный океан, огромный, чужой, равнодушный, на много тысяч лег морского пути отделял их от Испании, от родины, от родных людей.
Андрес долго смотрел на океан.
– Айша!.. Увижу ли я тебя!..
– вслух сказал Андрес.
Он закрыл лицо руками.
И Лопе вздрогнул. Андрес говорил еще и еще, тихо, точно забывшись.
Он говорил на непонятном языке.
– Айша… эйми хакара!.. Рахамину… - говорил Андрес.
Далекое-далекое воспоминание мгновенной вспышкой озарило сознание Лопе.
В детстве, гостя у деда в Хасне, он не раз слышал эту речь, - глухую, гортанную арабскую речь, с тяжким придыханием, за высокой стеной соседнего дома. Там жили мавры.
Лопе встал.
– Значит, ты мавр?
– глухо спросил Лопе.
Андрес отнял от лица руки.
– Да, -просто сказал Андрес.- Я сын мавра и испанки.
– Как же так?.. Как же так?..
– слегка отступив, спросил Лопе.
– Ты не христианин?
– Он не знал, что сказать.
– Ну и что же?..
– так же просто сказал Андрес.
– Разве я оттого плохой товарищ тебе и другим солдатам?..
Он улыбался.
Лопе помедлил.
– А ведь правда!
– сказал Лопе.
– Пресвятая дева,- чистая правда!
Он наклонился и поцеловал смуглую небритую щеку оружейника.
Наутро вся армада, простившись с остающимися в форту Вера Крус, выступила в поход. Они двинулись маршем по зеленой цветущей равнине, потом, минуя Семпоалу, свернули вправо и начали подниматься по крутой горной тропе. Снежная корона Оризабы уходила влево. Они шли все выше и выше. Сухие открытые высокогорные поля страны Мехико простирались перед ними.